Мальчик с голубыми глазами
Шрифт:
Возможно, она права, что бережет себя. Члены нашей семьи, судя по всему, предрасположены к несчастным случаям. И все же мне заранее жаль того бандюгана, который осмелится подойти к моей мамуле. Уж она-то сумеет за себя постоять! Даже сейчас, в свои шестьдесят девять, она вполне способна и кровь пустить. Она отлично умеет нанести ответный удар любому, кто нам угрожает. Возможно, теперь она несколько сдала по сравнению с теми временами, когда в ход пускался кусок электрического провода, но и сейчас было бы в высшей степени неразумно идти против Глории Уинтер. Я постиг эту премудрость с малолетства и в данном случае оказался весьма прилежным учеником. Не таким, правда,
Но разве все это не в прошлом? Эмили Уайт давным-давно в могиле; затих ее жалобный голосок, сожжены ее письма, а нечеткие моментальные фотографии пожухли и свернулись в трубочку в потайных ящиках и на книжных полках Особняка. И даже если бы она невероятным образом осталась жива, пресса уже позабыла бы о ней. Хватает и других событий, чтобы поднимать кипеж, и новых скандалов, которыми вполне можно занять умы. Исчезновение одной маленькой девочки, случившееся более двадцати лет назад, — кому это интересно? Жизнь не стоит на месте. Эмили Уайт все давно выкинули из головы. И мне пора сделать то же самое.
Но есть проблема: ничто никогда не кончается. Если мать и сумела кое-чему меня научить, так именно этому. Ничто не кончается, просто ты неторопливо приближаешься к самому центру, точно разматывая клубок пряжи. Сначала ты сматываешь и сматываешь нитку, клубок все крутится, крутится, крутится, нить пересекается, перекручивается, и вскоре сердцевина клубка совсем скрывается под вереницей лет. Но недостаточно просто спрятать свое прошлое. Кто-нибудь обязательно его обнаружит, размотав клубок. Кто-нибудь всегда лежит в засаде и ждет, когда ты ослабишь внимание, утратишь бдительность хоть на секунду, и тут же — хоп! — прошлое взрывается и летит прямо тебе в физиономию.
Возьмем, к примеру, ту девушку в пальтишке из бобрика. Ту, что напоминает Красную Шапочку со своими розовыми щечками и невинным выражением лица. Разве можно поверить, что она не такая, какой кажется? Что под плащом абсолютной невинности бьется сердце хищницы? Разве, глядя на нее, вы сможете представить, что она способна отнять у человека жизнь?
Ведь не сможете, верно? Ну ладно, не спешите с ответом.
Но со мной ничего не случится. Я очень тщательно все продумал. И когда это произойдет — а мы знаем, что так и случится, — Голубоглазый будет уже далеко, на другом конце света, будет сидеть в тени на берегу моря, слушать шум прибоя и любоваться парящими над водой чайками…
Но все это будет только завтра, верно? А сейчас у меня в планах иное. По-моему, самое время выложить в веб-журнал очередной рассказ о вымышленном герое — в таком виде я нравлюсь себе гораздо больше. Да и повествование от третьего лица добавляет отстраненности, как уверяет Клэр, дает возможность говорить то, что хочется. И потом, так приятно иметь постоянную аудиторию. Даже убийца любит похвалу. Возможно, именно поэтому я и пишу художественную прозу, а не из-за потребности исповедаться. Хотя, признаюсь, сердце у меня бьется сильнее всякий раз, когда я читаю в Сети комментарии, даже если они присланы Крисси или Кэпом, которые никогда не признают гения, как бы он им ни навязывался.
Порой я чувствую себя царем кошек, который правит армией мышей — наполовину из хищных интересов, наполовину из потребности в подобострастных голосах. Это к вопросу об оправдании и одобрении, как вы понимаете. И когда утром я захожу в почту и вижу, сколько пришло отзывов, это странным образом меня успокаивает…
Лузеры, жертвы, паразиты — и все же я не могу остановиться и перестать их коллекционировать, как не могу перестать коллекционировать орхидеи, как когда-то «коллекционировал» всяких шустрых тварей, складывая их в синее игрушечное ведерко на морском берегу, как когда-то меня самого превратили в экспонат обширной коллекции.
Да, пора переходить к следующему убийству. Публичный пост в веб-журнале несколько уравновешивает мои глубоко личные размышления. И что еще более важно, уравновешивает во мне убийцу. Потому что, хоть я и пишу о нем в третьем лице, он…
В общем, мы с вами отлично понимаем, что речь обо мне.
5
Размещено в сообществе: badguysrock@webjournal.com
Статус: публичный
Настроение: мрачное
Музыка: Nick Lowe, The Beast in Me
Несчастные случаи по большей части приключаются дома. Зная об этом слишком хорошо, он с раннего детства старательно избегал того, что хотя бы потенциально способно причинить вред. Обходил стороной площадку для игр с ее качелями, каруселями и слоем сосновых иголок. Рыбный пруд с его топкими берегами, где маленький мальчик может легко поскользнуться, упасть в воду и утонуть, запутавшись в водорослях. Велосипеды, которые способны сбросить тебя на асфальт, и тогда ты до крови поранишь коленки и локти или даже попадешь под автобус, который и вовсе сдерет с тебя шкуру, как с апельсина, а твое истерзанное тело так и оставит лежать на дороге. Других детей он тоже сторонился — противные мальчишки не понимали, какой он особенный и впечатлительный, и потому вполне могли расквасить ему нос, а противные девчонки — разбить сердце…
Несчастные случаи так легко происходят.
Поэтому единственное, что ему нужно понять, это как создать условия для идеального несчастного случая. Может, подстроить автомобильную аварию? Или падение с лестницы? Или просто скромный пожар, вызванный замыканием электропроводки? Но как подстроить несчастный случай — фатальный, конечно же! — для той, которая не водит машину и не занимается опасными видами спорта, которая считает, что «пуститься в загул» — это всего лишь смотаться с подружками в город (она и ее приятельницы всегда именно сматываются, а не ездят в город), посплетничать и выпить стаканчик вина?
И боится он не преступного акта как такового. Он боится последствий. Ведь его вызовут в полицию, он попадет в число подозреваемых, какой бы случайностью ни казалось данное происшествие, и тогда ему придется отвечать на множество вопросов, умолять, уговаривать, убеждать в том, что он ни в чем не виноват…
Вот почему придется тщательнейшим образом выбрать подходящий момент. Осечки быть не может, как не может быть и никаких отступлений или поправок. Ему известно, что убийство во многом напоминает секс; некоторые умеют не спешить, наслаждаться ритуалом соблазнения, отказа и примирения, радостью неопределенности и пронзительным ощущением охоты. Но большинство просто желают увидеть, как это произойдет, желают скорее избавиться от потребности, незамедлительно дистанцироваться от ужасов подобной интимности и испытать наконец несказанное облегчение.