Мальчик со шпагой (сборник)
Шрифт:
А Митя у Огонькова выиграл. Этого никто не ждал. Может быть, Огоньков устал после встречи после с Серёжей, а может быть, недооценил противника: худенького, белобрысого пятиклассника, неизвестно как попавшего в финал. Если недооценил, то зря. Мог бы видеть, что с Кольцовым шутить не стоит: до этой встречи Митька вышел победителем из двух боев.
Болельщики, следившие за хитростями финальной таблицы, начинали гудеть сначала удивленно, потом одобрительно. Дело в том, что вслед за Огоньковым и Каховским Кольцов пробивался в лидеры.
Серёжа
Серёжа теперь уже не думал: "Когда он успел…" Если у человека талант, он может вспыхнуть моментально.
После каждого боя Митя сбрасывал маску и улыбался счастливо, открыто и в то же время так, словно говорил противнику: "Ты уж не обижайся, пожалуйста". Потом он пробирался к маме под шум и аплодисменты, под крики Данилкиных барабанщиков, которые вскакивали на диван и от восторга лупили друг друга по спине.
Мама, такая же, как и Митя, маленькая, светловолосая, остроносенькая, тихо смеялась, прижимала его к своей вязаной кофточке, скомканным платком вытирала с его лба мелкие горошины пота. Что-то быстро-быстро шептала ему на ухо. Он улыбался и кивал.
Он совсем не стеснялся маминой ласки на глазах у ребят. Может быть, кто-то считал это глупым и усмехался про себя. Но только не Серёжа. Он сам, наверно, тоже не стеснялся бы. Он подумал: "А пришла бы сюда моя мама?" И решил, что пришла бы обязательно.
И отец мог бы прийти, но он опять был в командировке.
Хорошо, что хоть Наташка была рядом.
Она тоже следила за Митей.
– Вы очень похоже сражаетесь, – сказала она.
– Ну что ты! – искренне возразил Серёжа. – Он ведет бой совсем раскованно, будто танцует.
– А это хорошо или плохо?
– Это здорово, – ответил Серёжа. Но тут его кольнула тревога за Митю. Вернее, она появилась раньше, но он не понимал почему. А сейчас понял. И встревоженно сказал: – Но так нельзя, наверно. Он выматывается весь в каждом бою. Он устанет и не дотянет до конца.
– Ну так что же, – рассудительно заметила Наташа. – Это даже неплохо. У тебя с ним последний бой. Легче его победишь.
"И верно!" – спохватился Серёжа. До сих пор он просто радовался за Митю и не думал о нем как о будущем противнике.
Митька между тем выиграл бой у Мосина.
Вызвали Серёжу и Алешу Смирнякова – капитана группы номер четыре. Это был веселый парнишка с горячими зелеными глазами.
Серёжа, насмотревшись на Митю, заразился его ритмом. Он мог бы, наверно, покончить с противником быстро, но теперь он думал не только о победе – его увлекла сама схватка.
Вот это был бой!
Смирняков хоть и был послабее, но совсем не собирался проигрывать. Он два раза принуждал Серёжу отступить до конца дорожки. Тот мог бы ответить прямой, короткой контратакой, потому что Алешка в азарте открывал грудь, но… пусть. Пусть звенят и посвистывают клинки: дзан, дзанн, дзиу-у!.. Пусть мышцы поют как струны! И вспыхивают в мыслях молниеносные головоломки приемов!
Удар, защита, выпад! Шаг назад (ну иди, иди поближе), атака, захват! Ах, черт, ушел… Ну, на это ты меня не поймаешь: приоткрыл левый бок и думаешь, я – на приманку, а ты – в сторону и в атаку справа? А я – удар по клинку и укол вверх, под маску. Ага!
И Серёжа, и Алеша с досадой опускали клинки и поднимали маски, когда Олег останавливал бой.
Олег переговаривался с боковыми судьями:
– Был укол?.. Был?.. Не был?.. Не действительный? Не считать!
Не считать так не считать! К бою!
И опять, уже без долгих разведок, без выжидания: дзан-дзах, дзиу!..
Вот она, мушкетерская песня огневой честной схватки!
Кто ты, Алешка Смирняков? Я тебя почти не знаю. Ты в другой группе, в другой школе. Но я вижу: ты благороден и смел. Мы сейчас сошлись друг против друга, но мы, если надо, станем плечом к плечу с клинками в руках… И где-то совсем недалеко вскидывают нетерпеливые головы и рвутся у коновязи наши золотистые кони…
Что же случилось? То ли Серёжа увлекся, то ли Алешка набрал силу в бою, но вдруг оказалось, что счет: четыре – четыре.
И теперь Серёжа не был уверен в победе. Проиграешь очко – проиграешь бой. Черные квадратики таблицы – как ступеньки, по которым покатишься вниз.
Но азарт боя продолжал звенеть в нем. И Серёжа сделал то, что никогда не позволил бы себе в первых встречах. Как в давней схватке с Олегом, он пошел на отчаянный риск: после ложной атаки в отчаянно длинном выпаде упал на левую руку!
Этот почти театральный прием опять удался ему…
Серёжа пожал Смирнякову руку, повернулся… и увидел у двери, на уголке чужого стула, Генку Кузнечика. Генка улыбался и показывал большой палец: молодец!
Серёжа подбежал и потащил его в угол к Наташе.
– Вот! Это Наташка… Это Генка. Ух, хорошо, что пришёл. Кончилась тренировка?
– Не-а… Мне здорово клюшкой врезали. Я захромал, и меня отпустили. А ты еще не чемпион?
– Что ты! Тут еще такая заваруха будет!
Наташа объяснила Кузнечику:
– Видишь вон того беленького в черном костюме? У них с Серёжкой главный бой, самый последний в таблице.
– Ага, – сказал Генка. Но смотрел не на "беленького в черном", а на Наташу. И рассеянно улыбался.
А Серёжа, по правде говоря, чувствовал себя почти чемпионом.
Он не боялся встречи с Митей. Он знал, что все-таки сильнее. Правда, когда он выиграет бой, то у него, и у Мити, и у Огонькова будет по пять побед и по одному поражению. И между тремя претендентами начнутся дополнительные бои. Но ни за что на свете Серёжа больше не проиграет Володе Огонькову! А Мите Кольцову – тем более. Митька – молодец, но он устал…