Мальчик со шпагой (сборник)
Шрифт:
Дня за четыре до праздника Серёжу остановил в коридоре Димка.
– На парад пойдешь? – ревниво спросил он.
– Едва ли, Дим. От дружины сводную колонну собирают шестьдесят четыре человека. Восемь на восемь, коробка. Да еще знаменная группа. От нашего класса всего пять человек идут.
– У нас вообще никого не берут, – огорченно сказал Димка. – На смотре строя и песни мы лучше всех ходили, а все равно не берут.
Серёжа спешил домой: с дядей Витей они договорились посидеть над переводом американской
– Да ладно, не горюй. У тебя все впереди.
И пошел было к лестнице.
– Серёжа!.. – окликнул Димка. Окликнул так, что стало ясно: скажет что-то серьезное.
Серёжа вернулся. Димка в упор смотрел распахнутыми глазами.
– Давай соберем наших, – попросил он. Негромко так, серьезно и с напором.
У Серёжи даже холодок по спине прошел.
– Зачем? – так же негромко спросил он.
– Ну мы же все равно отряд. Соберемся и пойдем на парад сами. Со знаменем. Юнармейцы собираются, секция картингов тоже, а нам разве нельзя?
Словно эхо марш-атаки отозвалось в Серёже. Он даже зажмурился на миг. В блеске клинков и горнов представился ему строй "Эспады"… Но разве это возможно?
– Разве всех созовешь? – сказал он.
– Барабанщики – все.
– Барабанщики само собой. А другие?
– Генкина группа всегда наготове.
– А остальные? Одного в школе не пустят, другой сам не захочет. Или еще что-нибудь… И кто нам разрешит?
– А кто запретит? – упрямо сказал Димка. – Можно всех созвать. Цепочка-то еще действует.
– Сходим на парад, а потом что? – спросил Серёжа.
– Потом… потом что-нибудь.
Димка, конечно, и сам не знал, что будет потом. Но, кажется, был уверен, что обязательно будет. И обязательно хорошее. Словно стоит выйти на площадь отряду с шеренгой барабанщиков впереди, и отряд после этого останется навсегда.
В Димкиных словах, в Димкиной уверенности было что-то от старой "Эспады", от прежней жизни – веселой, боевой, несдающейся.
"А вдруг…" – подумал Серёжа. Эхо барабанного марша гудело в нем ровно и неутомимо.
– Я подумаю, – сказал он. – Я узнаю… Это, наверно, в райкоме комсомола надо спросить. Где собираться, во сколько начало и вообще… всякие подробности… А соберем?
– Конечно! – весело откликнулся Димка. – Ты узнай, только сегодня же.
"Опять получается, что я главный командир", – подумал Серёжа. Но не было времени для колебаний. Главное – делать дело. Он помчался домой с мыслями про общий сбор и был уверен, что все пойдет хорошо. Тревожили только мелочи: у всех ли в порядке форма, хватит ли клинков хотя бы для командирской группы и где взять новое древко для флага.
На полпути Серёжа сообразил: не надо терять время и лучше сразу же зайти в райком. Это недалеко, он был там один раз с Олегом.
В райкоме кипела предпраздничная жизнь. Бегали по коридору члены пионерского штаба в голубой форме с белыми портупеями. Высокий худой парень кнопками прикалывал к стене объявление о генеральной репетиции парада. Кнопки не лезли в штукатурку, и парень чертыхался. Серёжа не решился спросить у него, кто занимается парадом. Он спросил об этом у веселой девушки в пионерском галстуке, которая тащила по коридору охапку золотистых фанфар. Они были похожи на громадный солнечный букет.
Девушка толково ответила, что парадом занимаются абсолютно все, но вопросы решает один человек – секретарь по школам Лена Ковалева. Она сейчас в горкоме и придет к четырем часам.
К четырем так четырем! Серёжа теперь уже совсем поверил, что все будет замечательно. Здесь свои люди, они и поймут и помогут. Конечно, помогут!
Он поспешил домой. До четырех оставалось еще полтора часа. Дядя Витя сидел с журналом на диване и прихлебывал чай. Он укоризненно глянул поверх журнала на Серёжу.
– Дорогой коллега, вы заставляете себя ждать. Точность – не только вежливость королей. Это еще и свойство людей науки. Рассеянные профессора существуют лишь в юмористических романах.
– Я знаю, дядя Витя, – торопливо сказал Серёжа. – Но я в райком забегал. Надо один вопрос решить.
Глаза у дядя Вити стали слегка настороженными. Он мягко поставил на подоконник стакан.
– А что у тебя за дела в райкоме?
– Да насчет пионерского парада. Мы хотим, чтобы "Эспада" на парад вышла. Все равно со школьными колоннами не все идут.
Дядя Витя шевельнул бровями и быстро спросил:
– А зачем? Это что, ваше школьное начальство решило?
– Ну почему начальство? Мы сами хотим.
Дядя Витя отложил журнал. Поднялся. Глядя мимо Серёжи, прошелся из угла в угол.
– А я думал, ты успокоился. Последние три недели все было так хорошо… Не понимаю, зачем тебе это нужно? – сухо спросил он.
– А что? – растерянно отозвался Серёжа. – Разве нельзя? Что плохого?
– А что хорошего? – с неожиданным раздражением сказал Дядя Витя. – Пойми наконец, я же за тебя боюсь. Все опять начнется сначала.
– Что начнется?
– Нервы! Скандалы! Су-е-та!
Серёжа поймал себя на том, что моргает, как обиженный первоклассник.
– Какие скандалы? – тихо спросил он. – Отчего? Оттого, что мы пойдем на праздник?
– От всего! – отчеканил дядя Витя. – У тебя опять начнется война. Ты опять противопоставишь себя всем.
– Кому?
– Школе. Соседям. Ребятам. Всем на свете. И вообще… Я понимаю, если бы отряд ваш существовал, тогда еще другое дело: ты капитан, ты был бы обязан. Долг, флаг, честь и так далее. Но сейчас-то зачем? Ведь это же гальванизация трупа!