Мальчик-убийца
Шрифт:
— Ну, вот, шмаляй прямо к нему. У него сейчас остались в личном подчинении четыре славянских роты, бронегруппа «Оплота», батареи какие-то, короче, после его возвышения там бардак сейчас, вот как раз с ним и разгреби, куда и к кому, лады?
— Лады! Спасибо!
После этого разговора Максим таки решил вопрос с Кононовым. Маленький такой министр, которого за глаза некоторые называли Наполеончиком — и за рост, и за воинские победы — все схватывал на лету. Тем более, спортсмен спортсмена всегда поймет. Так что уже через месяц у Макса было почти 30 человек, снаряжение, оружие, причем, даже две бесшумные «снайперки»-«винторезы»
К сожалению, в 2015 году и в ЛНР, и в ДНР стали творится какие-то странные дела. В январе в районе Лутугино сначала расстреляли из гранатометов и огнемета джип Беднова-Бэтмэна, причем, ответственность взял на себя глава ЛНР Плотницкий. Мол, Александр Беднов не подчинялся власти и атаманил. В конце января неизвестными был расстрелян народный мэр Первомайска Евгений Ищенко. Который, кстати, тоже бодался с Плотницким. А 12 декабря, уже в конце года, в районе Первомайска был взорван в собственном авто Павел Дремов. Луганских полевых командиров целенаправленно кто-то «гасил».
Но и Рому Возника Максим больше не видел — 26 марта 2015 года его автомобиль расстреляли неизвестные прямо в центре Донецка. «Неизвестных» конечно же, не нашли. А ведь к тому времени Цыган уже был депутатом парламента Новороссии, активно пошел в политику. Видимо, слишком активно шел…
В общем, Макс, получив поддержку от Мотороллы и взаимодействуя с его «Спартой», с головой окунулся в новые фронтовые будни. Подальше от непонятных перемен в Донецке и Луганске, сторонясь от политики и занимаясь только одним — войной.
Которая продолжала оставаться тяжелой мужской работой…
Выступление четвероклассника Максима Зверева на концерте, посвященному празднованию 7 ноября, произвело в школе эффект разорвавшейся бомбы. В следующем году страна готовилась отмечать 60-летие Великой Октябрьской социалистической революции, а тут вдруг такой сюрприз!
— Нет, Василий Кириллович, я все понимаю, но при всем моем уважении к Вам я просто обязана сигнализировать в партийные органы! — секретарь партбюро школы, старенькая Инна Ивановна Косица была просто на взводе.
Инна Ивановна была коллегой директора школы — она тоже читала историю и обществоведение в старших классах. Правда, старшеклассники ее профиль — «историчка» — переиначили в «истеричка». И таки было за что.
— Как можно такое говорить, да еще и на таком торжественном выступлении? Какие-то фашисты, какие-то горят дома, дети в гробах! Это он про каких детей? — историчка явно была не в себе.
— Ну, насколько я понял, Максим прочитал свои собственные стихи, что уже говорит об уровне его развития, — директор внешне был абсолютно спокоен.
— И, потом, там, насколько я понял, в стихотворении он рассказывал о своем то ли предчувствии, то ли сне. То есть,
«И снится порою, как свастика снова Над миром встает И жгут города, а за каждое слово В ответ — пулемет»А про каких детей? Да хотя бы про Чили, кстати, в стихотворении он упоминает переворот в Чили. То есть, Максим
— Ну, хорошо, а вот он говорил о том, что мы просто живем, «равняйся налево, равняйся направо» — он же насмехался! — голос исторички был близок к ультразвуку.
— Да он и не думал… — директор начал отвечать, уже раздражаясь, но ему помешали.
— Простите, что вхожу без стука… — молодой и очень, так сказать, «по-зарубежному» одетый мужчина перебил преподавателя и директора, неслышно оказавшись в кабинете директора школы.
Василий Кириллович недовольно поморщился. Этот франт бывал у него раньше, показал удостоверения сотрудника КГБ, причем, не местного, Днепропетровского управления, а Московского, точнее, Союзного. И он, директор, имел с этим сотрудником длительную беседу, которая, в основном, касалась именно четвероклассника Максима Зверева.
— Инна Ивановна, извините, товарищ из…
КГБ-шник сделал движение глазами, директор понял.
— … товарищ из горкома партии, у него срочное дело…
— … так что сигнализировать никуда не надо, горком в курсе, а лично я, наоборот, одобряю, когда в школе такие еще совсем юные пионеры — или уже комсомолец? — франт вопросительно посмотрел на директора.
— Нет, Зверев еще пионер, да к тому же он в нашей школе только с этого учебного года, еще вопрос о комсомоле рано ставить, — отчитался директор.
— Ну, все равно совсем юные пионеры переживают за страну, за ее — и наше — светлое будущее. Такое можно только поощрять. Ведь он не дежурные стихи про Великий Октябрь отбарабанил, не про дедушку Ленина заезженные сказки рассказывал — парень о фашизме говорил. И про Боливию, и про Парагвай мало кто сегодня помнит. Да и про Чили забывать стали — вышли на дежурный митинг за освобождение Луиса Корвалана [15] , постояли, помитинговали и по домам. Так что, уважаемая Инна Ивановна, партийные органы благодарят Вас за бдительность, но этот вопрос мы будем обсуждать не здесь и не сейчас. Вы позволите мне переговорить с Василием Кирилловичем?
15
Луис Корвалан — генеральный секретарь коммунистической партии Чили (1958–1989). После военного переворота генерала Аугусто Пиночета 11 сентября 1973 года в Чили ушёл в подполье, однако уже 27 сентября был арестован. СССР возглавил международную кампанию за его освобождение и с 1975 года вёл переговоры на эту тему. 18 декабря 1976 его обменяли на советского диссидента и политзаключенного Владимира Буковского.
— Да-да, конечно, разумеется… — историчка была ошарашена. Видимо, случай подсидеть директора показался ей весьма перспективным, а тут такое…
Косица вышла из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь. Вначале она по старой привычке хотела было постоять и подслушать. Но потом решила, что сие весьма рискованно и неизвестно, как все обернется. Поэтому все же удалилась.
— Слушаю Вас, Сергей… — директор запамятовал отчество сотрудника спецслужбы.
— Можно просто Сергей. — улыбнулся комитетчик.