Мальчик-вамп
Шрифт:
– Зайдем?
– А если засекут? – опасливо поинтересовался Мокренко.
– Придумаем что-нибудь. Скажем, к примеру, что ты потерял сменку и мы ее ищем.
– В учительской?
– Почему бы и нет?
Озираясь, мальчишки осторожно вошли в учительскую и остановились у стола Стафилококка. Стол, обычно заваленный спортивными журнальчиками, водяными пистолетами и выкидными ножами, которые завуч ежедневно реквизировал у старшеклассников, теперь был пуст. Непривычно пуст.
Филька быстро пробежал глазами все углы. Его всепроникающему
– Видишь его? – спросил Петька, косолапо, как медведь, переминавшийся у входа.
– Нет, не вижу.
– Тогда пойдем отсюда, а то засекут!.. А, чтоб меня! Что я говорил? Сюда уже кто-то топает!
Петька настороженно вскинул голову. В коридоре звучали шаги. Это были глубокие, быстрые шаги, которые с каждым мгновением становились все отчетливее. Кто-то определенно направлялся в учительскую. И был уже так близко, что выскочить в коридор друзья не могли. Не успевали.
Мальчишки заметались. Хлипкая ложь со сменкой как-то сама по себе отпала. Еще мгновение – и их застигнут с поличным.
– Смотри, тут еще одна дверь! И ключ торчит! Скорее за мной! – прошипел вдруг Петька.
В этом случае его медлительная голова сработала быстро. Быстрее, чем можно было ожидать.
– Да шевелись же ты! Вампир называется! Копуша! – нетерпеливо крикнул он.
Один за другим мальчишки протиснулись в маленькую комнатку и притаились там среди старой мебели, корпусов от компьютеров и неисправных телефонных аппаратов.
Едва Петька прикрыл за ними дверь, как в учительскую кто-то решительно вошел. Шаги прокатились до окна и остановились. До мальчишек донеслось негромкое покашливание.
Неизвестный, отделенный от них всего лишь тонкой перегородкой, стоял и прислушивался. Возможно, он что-то подозревал. Возможно, нет. Но все равно стоял и слушал.
Филька не мог видеть вошедшего: его сквозному взгляду мешал угол все того же злополучного сейфа. Он не мог видеть, но мог чувствовать: ведь его интуиция, интуиция вампира, оставалась с ним, и ей сейф помешать не мог.
Интуиция била в набат. Она сообщала, что от того, кто стоит у сейфа, исходит угроза...
4
Антон Данилов сидел на алгебре. Игрек в Квадрате что-то торопливо объяснял, подпрыгивая около доски. Антон его не слушал, да и не мог слушать.
Данилову было попросту не до того.
Только что он обнаружил, что у него выдвигаются клыки. Клыков было четыре – два снизу, два сверху.
В первую секунду это открытие потрясло Антона, а потом он испытал торжество. Заметил Антон и еще кое-что. Произошло это, когда его соседка по парте Ритка Матвеева незаметно достала из сумочки маленькое зеркальце.
– Дай на секунду! – закрывая рот рукой, прошептал Антон.
Ритка сунула ему зеркальце. Данилов спрятал его в ладони и, растянув на мгновение губы, взглянул. И тотчас понял, что рассматривать нечего, совершенно нечего.
На его лице выступили капельки холодного пота.
Он не отражался в зеркале! Не отражался и в оконном стекле. Для зеркал его словно не существовало.
Антон стал вампиром, настоящим вампиром.
При этом его превращение в вампира происходило куда стремительнее, чем это случилось с Филькой. Очевидно, дело было в самой ране. Укус на шее Антона оказался куда больше.
Вдобавок этот укус был получен добровольно. Такие вещи тоже много значат. Очень много.
– Ну что, Антуанчик, как поживает твоя симпатичная мордашка? Нравишься сам себе? – вдруг услышал Антон голос Ритки Матвеевой.
Интересуясь, как поживает симпатичная мордашка Данилова, Ритка, разумеется, не заметила, что тот не отражается в стекле. Видела только, что он жадно всматривается в зеркальце, которое прячет в глубине ладоней.
Эта шутка Антону не понравилась. Он вообще болезненно реагировал на все замечания, связанные с его внешностью.
«Ты об этом пожалеешь, Матвеева! Пожалеешь!» – мысленно прошипел он.
Возвращая соседке зеркальце, Антон пристально взглянул ей в глаза. Он заметил, что девочка побледнела и, не понимая, что с ней, сжала руками виски.
«Получилось! Мой взгляд стал, как у Фильки! Вот почему я его тогда боялся!» – сообразил Данилов.
Внезапно Антон вздрогнул и поднял голову. Он почувствовал, что с ним связываются. Кто-то решительно вторгался в его сознание. Вваливался в него бесцеремонно, как в собственную квартиру.
«Встань и иди в учительскую! Я жду тебя! Не медли!»– настойчиво повторял голос.
– Сейчас, граф Дракула! Я приду! Ждите меня! – одними губами беззвучно прошептал Данилов.
Он встал и, как зомби, не разбирая дороги, раздвигая стулья, грохоча партами, напролом направился к дверям.
Игрек в Квадрате пораженно повернулся к нему.
– Данилов! Антон! Что ты делаешь? Кто тебе разрешил встать?! – воскликнул он.
– Уйди с дороги, идиот! – прохрипел Данилов. – Прочь!
Он сам не понимал, что с ним происходит. Действовал как марионетка.
Его не должны задерживать! Граф Дракула требует его к себе. Он обязан исполнить волю графа.
– Антон, как ты смеешь со мной так разговаривать? – посерел Игрек в Квадрате и, видя, что Данилов не замедляет шаг, вцепился ему в рукав. Не останавливаясь, Антон легко толкнул его в грудь, и тяжелый учитель отлетел на несколько шагов, как тюк с соломой.
У дверей Антон остановился и обернулся. Медленно обвел взглядом пораженно гудящий класс. Он ощущал себя всесильным. Мощь графа Дракулы теперь стала его мощью. Воля графа – его волей.