Мальчики и девочки (Повести, роман)
Шрифт:
– Папа, – очень тихо сказала Надя, – ты можешь запретить, и я не пойду. Но это будет для меня большое несчастье.
– А книгу я завез бы ему после работы завтра.
Надя не ответила, только упрямо наклонила голову.
– Это я к тому говорю, что ты могла бы, не отвлекаясь, поработать еще над «Войной и миром» или над «Пушкинианой».
– Нет, я буду продолжать работу над «Мастером и Маргаритой».
Она подняла голову и посмотрела очень твердо, и Николай Николаевич понял: будет.
– Я ведь не то чтобы против, – отступил он. –
– Нет, – твердо не согласилась Надя. – Это одна из интереснейших книг моего времени.
– Кто тебе сказал такую ерунду?
– Марат Антонович. А теперь я это и сама знаю.
Меблировка
В пятницу после школы Надя в своем подъезде неожиданно встретила Чиза. Он шагнул к ней из темноты под лестницей и перегородил дорогу.
– Ой! – отшатнулась девочка. – Чиз? Что ты здесь делаешь!
– Надь! Я ждал тебя.
– Как тебе удалось оказаться раньше меня в моем доме?
– Я забежал и спрятался, чтоб Ленка не видела. Надь, можно я тебе задам один вопрос?
– Спрашивай, Чиз!
– Тогда давай выйдем на улицу, а то кто-нибудь пойдет и помешает.
– Вообще-то у меня нет времени, – сказала Надя в раздумье. – Но давай выйдем.
На улице Чиз зачем-то снял с головы шапку, повертел ее в руках, посмотрел сверху на завязки.
– Надь, ты встретила того человека, которого хотела встретить?
– Надень шапку. Надень, надень, а то я с тобой разговаривать не буду. Понимаешь, если бы я знала, что ты придешь учиться в нашу школу, я не сказала бы тебе тогда, что хочу встретить одного человека.
– Но ты его встретила или нет?
– Мне не хочется отвечать на этот вопрос, и, я думаю, ты на него не имеешь права.
– Значит, я зря учусь в вашей школе? – Вид у него был жалкий, смешной. – Ну, ладно, пока! Пойду на автобус.
Он снял шапку, высоко подбросил ее над собой и попытался поймать на голову, как клоун в цирке, но шапка упала в снег.
– Подожди, – сказала Надя, – тебе же в другую сторону.
– Не, – грустно покачал Чиз неприкрытой головой. – Это я для школьной канцелярии живу здесь, а так – я живу там, – он махнул рукой.
– А бабушка?
– Бабушка вообще-то живет здесь, у кинотеатра, но у них там места нет. Она и сама сейчас переехала к третьей дочери в Куйбышев пожить.
– А как же тебе разрешили перейти в нашу школу?
– А я справку с места жительства подделал. Печать из картошки вырезал. И приняли.
– Знаешь, кто ты после этого? – возмущенно спросила Надя, но ответить ему не дала: – Ты сумасшедший тип.
– Нет, я хороший человек, – не согласился Чиз.
– А родители?
– Я им сказал, что записался в кружок юннатов и до школы должен кормить зверей: крокодилов там, обезьян.
– Уму непостижимо, – сказала Надя, – хоть в роман Булгакова вставляй тебя с твоими крокодилами.
– В какой роман?
– «Мастер и Маргарита». Не читал?
– Нет. Дай прочитать, если у тебя есть.
– Значит, ты поэтому и спрашивал у меня, зря ты учишься в нашей школе или нет? Устал каждый день ездить через всю Москву?
– Да, – признался Чиз и вздохнул, – очень рано приходится вставать. В шесть часов.
– Чиз, я встретила того человека, – глядя ему прямо в глаза, проговорила Надя. – Встретила, понимаешь? В воскресенье я его опять увижу. Я очень хочу его увидеть.
– Понимаю, – очень серьезно кивнул он.
– Я все тебе сказала. Мне давно надо было сказать, чтобы ты не ходил так далеко в школу. Но я не знала, что ты способен на такую нелепость.
– Это не нелепость. «Ваш сын прекрасно болен», – вот как это называется. Я все равно буду учиться в вашей школе.
– Зачем, Чиз?
– Вдруг тебе будет плохо и надо будет подойти и сказать: «Надьк, держи хвост трубой». Я подойду и скажу.
– Почему мне будет плохо?
– Когда девушки дружат со взрослыми мужчинами, их часто обижают. Пока!
И, не дожидаясь ответа, побежал к автобусной остановке.
В понедельник Надю остановила в коридоре Тамара Ивановна и спросила:
– Ну, как дела?
– Ничего.
– Ты, наверное, думаешь, что я забыла о том уроке? Нет, не забыла. Я тебе отплачу за него, – она как-то странно улыбнулась, – но не сейчас, а чуть позже. И при всех. Мне это важно, понимаешь?
Кочан капусты вспоминался Наде теперь после книги Булгакова так, словно был оттуда, из романа, из той сцены, где Воланд давал свое дьявольское представление в варьете. Он открутил голову несчастному конферансье, а потом опять приставил по просьбе публики. Можно было подумать, что Тамара Ивановна достала из портфеля кочан капусты не сама, а ее подтолкнул кто-нибудь из ассистентов главного черта: Азазелло, Коровьев или Кот-Бегемот. Это могло быть вполне шуткой мессира. Да и Чиз со своими крокодилами, которых нет, вписывался в свиту Воланда. Главный консультант мог держать его около себя для каких-нибудь милых нелепых поручений.
Надя с удивлением убеждалась в том, что роман Булгакова вбирает в себя всю ее жизнь, и то великое чувство, которое она испытывала в образе Маргариты, и все смешное и нелепое. Книга «Мастер и Маргарита» в ее представлении как бы растекалась по жизни без глав и границ и действующими лицами были не только она сама и Марат, но и ее учительница, и товарищи по школе, и знакомые, и родители.
В воскресенье со стороны набережной в узенький переулок вливались беспрерывным потоком люди, спешащие в Третьяковку. У обочины тротуара стояли туристские автобусы. Во дворе музея змеилась длинная очередь. Надя первый раз прошла мимо автобусов, мимо очереди, мимо музея. Ее ждали Марат, Таня и Дуська. Она несла папку с рисунками и чертежом их общего дома «Нерастанкино».