Мальчики с кладбища

Томас Эйден

Брухи были готовы пойти на что угодно, лишь бы не допустить проникновения посторонних на кладбище.

Марица не слишком изящно приземлилась рядом с Ядриэлем.

– Наверное, какой-то идиот забыл их запереть, – проворчала она, скривив нижнюю губу.

– Но зачем кому-то вообще понадобились эти ворота? – спросил Ядриэль. Входить и выходить полагалось только через главные ворота у дома его семьи.

Марица повернулась к нему, скрестив руки на груди и приподняв мастерски нарисованную бровь.

– Э-э-э,

ну, например, для того, чтобы выскользнуть наружу посреди ночи?

Ядриэль бросил на нее испепеляющий взгляд.

– Но…

По спине пробежал холодок, выкачавший из легких воздух.

Они с Марицей одновременно посмотрели на заброшенную церковь. Ядриэль скользил взглядом по окнам, ожидая увидеть там кого-нибудь, но в черных вырезах в каменной стене было пусто.

– Ты тоже почувствовал? – спросила Марица полушепотом.

Ядриэль кивнул, не в силах оторвать взгляд от церкви, боясь моргнуть и упустить что-то. Волосы на затылке встали дыбом, а по рукам пробежали мурашки.

Марица придвинулась ближе.

– Дух?

– Не знаю, – пробормотал он. – Что-то не так…

Чувствовать духов было нормально – в конце концов, кладбище кишело ими. Они становились фоновым шумом – чем-то вроде гула дорожного движения. Проведя какое-то время с этим звуком, перестаешь замечать его.

Но это другое. Странное покалывание – вроде того, что чувствуешь в присутствии духа, но и отдающееся в голове болью другого человека.

– Мигель? – сощурившись спросил Ядриэль, пытаясь расшифровать сигнал. – Пойду проверю, – сказал он Марице, направляясь к церкви. Даже если это не Мигель, то кто бы это ни был – живой или дух, – он в беде. – На то я и брухо, чтобы помогать заблудшим душам перейти в мир иной, так ведь? – сказал он через плечо, перебираясь через невысокую ограду.

Марица выглядела куда менее уверенной, но все равно последовала за ним.

Пока она крались к старому зданию, Ядриэль успел осмотреть покосившиеся надгробия в поисках движения или какого-нибудь знака. Покалывание сменилось жужжанием под кожей, как при вибрации телефона в кармане.

– Мне от этого места не по себе, – прошептала Марица, потирая руку. – А вдруг там привидения?

Ядриэль фыркнул.

– Ну естественно, здесь полно привидений – это же кладбище с духами, – ответил он, пытаясь совладать с нервами с помощью сарказма.

Марица врезала ему по руке.

– Я имею в виду, вдруг там монстр или что похуже.

– Монстров не существует. – Ядриэль подошел к одному из высоких окон, но, даже вытерев его рукавом, все равно не смог ничего разглядеть в кромешной тьме.

Марица остановилась как вкопанная и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Не говори мне, что правда сказал это! Ты правда сказал это? – потребовала она ответа, всплеснув руками. – Да это же типичнейший диалог из ужастиков!

– Боже, не драматизируй, – закатил глаза Ядриэль. – Пойду проверю, – сказал он для собственного успокоения. – Можешь подождать здесь одна или войти внутрь со мной, – сказал он Марице.

И только когда он добрался до крыльца церкви, Марица выругалась себе под нос и понеслась за ним.

Деревянная дверь была темной и покоробленной. Ядриэль на цыпочках поднялся по ступеням, едва не наступив на длинный ржавый гвоздь. Он смахнул ботинком еще несколько разбросанных гвоздей и заметил слева от себя несколько сложенных досок.

Он подвигал дверной ручкой, и та легко повернулась. Он посмотрел на Марицу, подняв брови, – та нахмурилась в ответ. Напрягшись, он распахнул дверь. Дерево проскрипело по камню.

Через дверной проем тьма расползалась по всем уголкам церкви. Нос защекотал запах пыли, влажной земли и плесени. Не успел Ядриэль вытащить походный фонарь, как Марица щелкнула своим ручным фонариком. Пальцы Ядриэля коснулись холодной стали портахе, и он вытащил его из рюкзака. Тяжесть в руке успокаивала. Если в старой церкви действительно обитает злой дух, Ядриэлю потребуется портахе, чтобы освободить его.

Кинжал пригодится и в том случае, если здесь затаился преступник в бегах.

– После тебя, бесстрашный брухо, – сказала Марица с торжественным жестом.

Ядриэль откашлялся и, приподняв подбородок, вошел внутрь.

Фонарь заливал все прохладным голубым светом. Луч Марицыного фонарика скользил туда-сюда между скамьями, чьи ряды тянулись к передней части церкви. Когда Ядриэль закрыл за ними дверь, стало неожиданно тихо. Тяжелый камень заглушал фоновый шум большого города.

Ядриэль пытался не обращать внимания на странное давление в груди – его словно кто-то обвязал вокруг ребер веревкой и тащил все дальше в церковь.

По проходу расстилался ковер. Когда-то он, вероятно, был красным, но со временем стал медно-коричневым. Вдоль стен шли стрельчатые окна, украшенные замысловатой лепниной. Деревянные балки сходились под высоким потолком, куда не проникал свет фонаря.

– Сто лет здесь не была, – сказала Марица непривычно мягким голосом, пока они двигались между скамьями.

– Я тоже.

Впереди несколько стеклянных молитвенных свечей поблескивали в синем свете алтаря.

– Ни разу здесь не был с тех пор, как твоя мама поймала нас за игрой в прятки и пристыдила за «непочтительность», – добавил он.

Марица ностальгически рассмеялась.

– Точно, а я и забыла, – сказала она, направив луч света на дверь слева от апсиды. Еще одна дверь располагалась справа.

– Если выскочит Бахлам и утащит нас в Шибальбу, я буду очень зла, – прошипела Марица.

Ядриэль закатил глаза.

– Конечно же, Бахламу, богу-ягуару преисподней, больше делать нечего, кроме как тусоваться в старой церкви в ожидании пары…

Боль в груди Ядриэля усилилась, оборвав его на полуслове.