Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга
Шрифт:
— У многих это вызывает раздражение и ненависть?
— Ну, ненависть вызывает не это. 23 февраля этого года я пошел снимать коммунистический митинг и выслушал там массу неприятных слов в свой адрес. Одно замечание меня сильно ранило. Ко мне подошел симпатичный старый человек, ветеран войны. Весь трясясь от ненависти, он сказал: «Молчанов, ведь твой отец был такой патриот, а ты, сука, продался!»
— А кому вы продались? «Тель-Авидению»?
— Он, наверное, думал, что я — жидомасон, хотя он и сам не знает, что это такое. Я никогда не думал, что своей работой смогу вызвать чью-то
— Ну, ненавидят вас единицы, а любят многие. Вам льстит ваша популярность?
— Льстила, только когда начинал, месяца два. Потом стала раздражать, приводить в бешенство. Мне не нравится, когда на меня смотрят! Телевидение сродни проституции: миллионы остаются с тобой ночью и смотрят, смотрят... Народ наш в большинстве своем бесцеремонный, запросто подходят, когда у тебя есть немного времени погулять с ребенком, просят автограф, чем-то помочь, начинают рассказывать о своих проблемах.
Бывший главный редактор «Огонька» Виталий Коротич, проживающий в Америке, летом 1992 года дал интервью по телефону московскому журналу «Столица». На диктофон ответы записывал журналист Евгений Додолев.
— В самом конце дня зазвенел противным голосом телефон правительственной связи, — рассказывал Коротич, — и меня пригласили в ЦК, в тот самый первый подъезд, где были кабинеты большинства членов Политбюро: на пятом этаже— Горбачева и Лигачева, а на третьем — Яковлева, моего самого любимого коммуниста, который сделал больше других для развала коммунистических догм. Проверяли документы жесточайше. Офицеры на контроле, не скрывая, что знают меня в лицо, сто раз сверяли все номера и фото, пока позволили войти. За спинами у офицеров были гардероб и прекрасный книжный киоск, где, разглядывая обложки, можно было отдышаться. За спиной у меня — московская Старая площадь, названная так не из-за возраста членов Политбюро, а потому, что здесь когда-то торговали старыми вещами. И два топтуна, мерно вышагивающих перед заветным первым подъездом. Интересно, что подъездом этим не пользовались ни Горбачев, ни другие высокие начальники — у них был свой вход, со двора, и свой въезд во двор. Топтуны со стороны площади и контроль со стороны здания — все это было придумано, чтобы устрашить и сразу же поставить на место меня...
В газете «Московская правда» отставной сержант милиции А. Березин назвал советницу президента по национальным вопросам Галину Старовойтову «редкой жемчужиной нашей жизни».
При напоминании об этом Галина Васильевна за*- рделась:
— Ах, для меня это неожиданно. Я не настолько молода и привлекательна, чтобы быть лидером еще и... еще и мужских симпатий...
1992-й год. Журналист Андрей Ванденко берет интервью у Владимира Жириновского:
— Владимир Вольфович, а в бронзе хотелось бы увековечиться?
Разговор шел об экспонате для музея восковых фигур.
— Уже делают. Мой бюст изготавливает тот же скульптор, который изготавливал и бронзовые фигуры Ельцина, Горбачева.
— Для кого это честь — для вас или для скульптора?
— Ни для кого! Я к нему не просился, опять все случайно совпало. Вы спросили про бронзу, я информирую. Мои бронзовые бюстики скоро поступят в продажу.
— Владимира Ильича на прилавках заменить намереваетесь?
— Зачем мне кого-то заменять? Я сам по себе. Меня люди хорошо знают. Наверняка найдется много таких, кто захочет постоянно видеть меня у себя дома, на даче, на работе. Мы должны помочь людям удовлетворить их естественное желание. Наладим выпуск моих изваяний.
«Кем бы я был, если бы не Октябрьская революция семнадцатого года? Дурак дураком. А сейчас вот — генерал», — любит вспоминать своего преподавателя военной кафедры один мой московский приятель.
Старая студенческая шутка вспомнилась, когда в 1993 году читал интервью российского министра Михаила Федотова в московской прессе. «Когда один из моих друзей-журналистов поздравил меня с новой должностью, — признается министр, — я ответил: «Дурак, это я тебя поздравляю». Была опасность, что на министерском посту мог оказаться человек с иными взглядами, политически ангажированный. А я, кроме служебной машины и лишней головной боли, ничего не получил. Дачи правительственной у меня нет. Квартира? Если бы вы видели мою квартиру. Кухня размером с мой министерский стол. Подъезд... Тот еще. Поздно, говорят, ты стал министром, не в те времена. А в «те времена» меня бы и начальником отдела в министерстве не назначили бы».
— После заседания правительства, на котором я присутствовал, Егор Тимурович Гайдар давал банкет в честь глав областных администраций. И вот после... ну, условно, первого тоста он подошел лично ко мне (все обратили внимание на этот шаг) и вслух заявил: «Геннадий Васильевич, вы делаете очень, очень большое дело...»
Данный фрагмент из выступления по областному радио главы липецкой областной администрации, члена Демократической партии России Геннадия Васильевича Купцова.
Еще один эфирный пассаж:
— Борис Николаевич Ельцин встал и пожал мне руку (речь идет об аудиенции в Кремле). Ну, вы знаете его рост и мой рост — соотношение... Мне как-то было не по себе. Он похлопал меня по плечу и говорит: «Молодец, Геннадий Васильевич». Ельциным принято решение о прибытии с официальным визитом в Липецкую область...
Губерния, припав ушами к динамикам, зачарованно слушала о приключениях своего губернатора в столице:
— Подошел Руцкой и тоже похлопал: «Ну как, земляк, дела?»
Я говорю:
— Нормально, Александр Владимирович!..
Диалог ведут популярная телеведущая программы «Афиша» московского телевидения Алена и ее супруг, продюсер Армен Туманян.
Вопрос Алене: сколько она получает за ведение «Афиши», в смысле, каков ее достаток?
Ответ Алены:
— Мой достаток— это мой муж, который одновременно мой продюсер. И когда я задаю ему вопрос: «Дорогой, сколько я зарабатываю?», — он отвечает: «А что тебе надо купить?»