Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга
Шрифт:
Дверь нам открыл мужчина средних лет, невысокий и приятный, но не герой моего романа. Хозяин квартиры назвался Русланом Имрановичем, сказал, что семья его на юге, поэтому угостит он нас тем, что сам сумел приготовить. Меня Володя представил как мисс МГУ. (В то время я носила этот сомнительный титул с той же сомнительностью, как и свои короткие юбки.) Мы совершили экскурсию по комфортабельной квартире, Руслан Имранович похвастался своей обширной коллекцией трубок и пригласил нас к столу. Надо отдать должное хозяину: еда и сервировка были отменные. Пили мы в тот вечер польскую водку...
...Изрядно напившись, наша компания от деловых бесед перешла к светским. Руслан
Я люблю беседу о пустяках между мужчиной и женщиной, которая только прикрывает нетерпеливость желания. Обе стороны уже прекрасно понимают друг друга, но затягивают прелюдию, чтобы продлить удовольствие предвкушения. Наконец под каким-то крайне прозрачным предлогом (кажется, осмотр библиотеки) мы удалились в соседнюю комнату, бросив на произвол судьбы надравшегося Володю. В этой комнате мы и занялись любовной зарядкой. И я была не я, а только дикое молодое животное, шепчущее похабные слова, чтобы подстегнуть воображение.
Далее я с большим трудом совершила обряд омовения в ванной комнате, так меня мотало из стороны в сторону. Потом мы фасонисто раскланивались с гостеприимным хозяином, обещали непременно созвониться.
Я смутно помню, как Володя волок меня до такси, сам плохо держась на ногах. Заснула я в комнате общежития в безмерном удивлении: почему это потолок вертится как волчок?»
Та же Дарья Асламова о Николае Травкине, с которым встретилась на карнавале в Одессе:
«Я тогда мало интересовалась политикой и почти ничего не знала о популярности Травкина. Он ассоциировался у меня со смутными воспоминаниями о бригадном подряде...
...Началась настоящая русская оргия, длившаяся до утра, — пили, ели, орали. Всеобщее оживление вызвал здоровенный поросенок, которого тут же безжалостно разодрали...
...Этим дело не закончилось. На следующий день был прием у мэра города в роскошном особняке, куда съехались бледные и дрожащие с похмелья гости. Но — немного шампанского, и все пустились в пляс. Я перетанцевала со всеми, даже сплясала с Ильченко ламбаду. На медленный танец меня с пугающей таинственностью пригласил мрачный Травкин. Волнуясь и трепеща, он предложил мне стать его... официальной любовницей! «Я знаю, что после Одессы все будут говорить о наших с тобой отношениях, — сказал он серьезно. — Но я готов к этому. И советую тебе долго не раздумывать. Это твой шанс, ведь я могу дойти до вершин власти». Я не знала, что мне делать — смеяться или плакать. Грустно, когда солидный, пожилой человек пускается в любовную авантюру, даже не зная, как это делается.
Я сбежала от Травкина и отправилась вместе с журналистом «Московских новостей» Витей Лошаком прогуляться по ночной Одессе... Вернувшись с романтической прогулки, Витя отправился к себе в номер и пообещал заварить для меня чаю. А ко мне ворвался совершенно пьяный и решительный Николай Ильич. «Куда ты сбежала с приема?» — набросился он на меня. «Я отправилась погулять, и вам нет до этого никакого дела», — ответила я. «Ты подумала над моим предложением?» — спросил он. Я сказала, что тут и думать нечего и этого не будет никогда. Он схватил меня за руки и сжал с такой силой, что я вскрикнула от боли. По-видимому, это означало нечто вроде грубой ласки. В этот момент вошел Витя с чаем и прервал наш неприятный диалог. Когда мои гости ушли, я улеглась спать, но всю ночь меня будили чьи-то звонки. Потом кто-то стал энергично стучать в дверь, но я твердо решила не подавать признаков жизни.
В 8 утра я проснулась от наглого звонка и дотащилась наконец до телефона. В трубке услышала грозный голос: «Где ты была всю ночь?» — «Кто это говорит?» — «Это Николай Ильич. Я стучал тебе в дверь. Почему ты не открывала?» — «И не собиралась открывать. Какого черта вам вообще надо?! Оставьте меня в покое!» Я бросила трубку.
Оставшиеся до отъезда часы мы вели себя вполне корректно и старались не замечать друг друга. На этом закончились наши странные отношения. Я думаю, что поступки этого обычно уравновешенного человека можно объяснить только той феерической расслабляющей атмосферой, которая царствовала в Одессе. Правду говорят французы: «Любовь даже ослов заставляет танцевать».
В киоске Кремля номер «Собеседника» с пикантным материалом Дарьи Асламовой шел нарасхват. Журналисты интересовались, насколько Даше удалось соблюсти чистоту депутатских нравов и правда ли, что она отказалась от ранга «официальной любовницы» Николая Ильича.
— Это же прекрасная реклама, — улыбался маленький гигант большого секса. — Вы вспомните, какая судьба ожидала Клинтона в конце выборной кампании, которого обвиняли в подобном...
А напоследок заметил:
— У нас среди избирателей 53 процента женщин, и им приятно будет узнать, что Травкин — живой человек...
Много шума наделала статья в еженедельнике «Собеседник», автор которой Дарья Асламова подробно описывала, как она «дала» профессору Руслану Хасбулатову, а лидеру Демократической партии России Николаю Травкину «не дала». История эта долгое время занимала циничные умы растленных газетеров.
Журналисты как-то спросили у Руслана Имрановича, а не собирается ли он подавать в суд.
— А чего мне подавать? — спокойно пожал плечами спикер российского парламента. — Это пусть Травкин подает...
Зал взвыл от восторга, оценив остроумие спикера.
После того, как Старовойтова была освобождена от должности советника Ельцина без объяснения причин (фельдсвязь доставила пакет с распоряжением президента), она любила рассказывать такой вот анекдот: — Идет Ельцин по улице, наступает на грабли. Грабли больно бьют его по голове. Борис Николаевич хватает их и вдруг с удивлением читает: «Здесь недавно проходил Миша».
На открывшейся 14 декабря 1992 года в Стокгольме сессии Совета по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) ничто не предвещало сенсаций, как вдруг...
Министр иностранных дел России Андрей Козырев сделал заявление, которое вызвало всеобщее изумление.
— Я должен внести поправки в концепцию российской внешней политики, — неожиданно произнес «министр да». — Первое. Сохраняя в целом курс на вхождение в Европу, мы отчетливо сознаем, что наши традиции во многом, если не в основном, в Азии, а это устанавливает пределы сближения с Западной Европой. Мы видим с некоторой эволюцией по сути неизменные целеустановки НАТО и ЕС, разрабатывающих планы укрепления военного присутствия в Прибалтике и других районах бывшего СССР. Этим же курсом, видимо, были продиктованы санкции против Сербии. Мы требуем их отмены...