Мальдивская загадка
Шрифт:
Будь это дерево дубом, я определил бы его возраст лет в пятьсот с лишним. В джунглях многие деревья растут очень быстро, но ведь это росло на сплошной груде камня высоко над почвенным слоем. Наверно, ему понадобилась дополнительно не одна сотня лет, чтобы пустить корни и утвердиться на макушке рукотворной горы.
Мы поискали камни с резьбой, но, помимо могучего дерева, на вершине не было ничего интересного, и мы осторожно спустились по осыпи обратно. Склон был не настолько крут, чтобы камни произвольно скатывались вниз; напрашивался вывод, что этот холм всегда был таким, каким он предстал нашим глазам, - груда камня, на сооружение которой ушло порядочно физического труда, нечто вроде могильных курганов викингов. Но и другой вариант возможен: перед нами остатки ступенчатой пирамиды, чья облицовка со временем
Вернувшись к подножию искусственного возвышения,"хозяин" острова и его помощники сели отдохнуть, весьма довольные результатом экскурсии. Они выполнили свое обещание, привели нас к вадамага хавитте. И все, больше тут нечего показывать, хотя люди и говорят, будто внутри хавитты лежат всякие ценные предметы. Однако мы отнюдь не собирались ограничиваться беглым осмотром.
Один из островитян принес с собой зеленые кокосовые орехи; теперь он длинным ножом срубил их макушки, словно то были страусиные яйца. Мы с Бьёрном стоя выпили свои порции кокосового молока, после чего стали пробираться в противоположных направлениях сквозь заросли, окаймляющие подножие холма. Из-за обилия съехавших сверху камней деревья здесь росли редко, позволяя протискиваться между кустами и папоротниками.
Первое открытие не заставило себя ждать: по южному скату холма поднимался пандус (Пандус - наклонная площадка.- Прим. ред.)) четырехметровой ширины. Видимо, он служил лестницей для участников какого-то ритуала, исполняемого на вершине искусственной горы. И мы снова спросили себя: всегда ли этот холм являл собой лишь груду обломков коралла и известняка или же тут первоначально высилась пирамида с облицованными стенами?
У северного склона я обнаружил остатки бывшей облицовки-с десяток уложенных друг на друга, поросших мхом прямоугольных блоков. Неожиданностью было и то, что уцелевшая часть стены образовала прямую линию. У хавитты на Фуа - Мулаку было круглое основание, как и следовало ожидать, коли речь шла о буддийской ступе. Здесь же, судя по оставшейся кладке, основание было прямоугольное. Намечалось сходство со снабженными пандусом ступенчатыми пирамидами Месопотамии, Бахрейна, Омана и доколумбовой Америки.
Взволнованный этим открытием, я позвал Бьёрна, который продирался сквозь чашу с другой стороны, и показал на заинтересовавшие меня камни.
Бесстрастное "ага", услышанное в ответ, заставило меня обернуться, и я увидел, что внимание Бьёрна обращено совсем на другое. Что это такое?
– воскликнул он.
Я посмотрел влево и вверх, куда он показывал. Из-под корня на нас таращился огромный глаз. В первую минуту я подумал, что он является частью каменной скульптуры. Древние солнцепоклонники часто именно так изображали глаза, высекая концентрические круги вроде тех, какие можно видеть на наших мишенях для стрельбы. В окружении кустов и папоротников широко открытый глаз казался странно живым, как будто из толщи холма на нас уставился одноглазый гоблин. Четкие рельефные круги были одеты тонким слоем зеленого мха, облегающего камень так же плотно, как шкура облегает тело животного.
– Что это?
– нетерпеливо повторил Бьёрн, заметив, что его открытие ошеломило меня.
– Солнечный символ!
– воскликнул я.- Мы прибыли сюда искать у экватора следы солнцепоклонников, и вот тебе искомое. Концентрические круги, обрамляющие центральный диск. Священный символ солнца, хорошо известный в Древней Азии, Африке и Америке.
– Так чего еще тебе надо? Бьёрн торжествующе хлопнул меня по плечу, громко смеясь.
Спеша разделить наше веселье, островитяне направились к нам, прокладывая секачами путь в зарослях. Вид диковинного камня поразил их не меньше, чем нас, и после минутного замешательства они принялись расчищать участок вдоль основания хавитты, чтобы мы могли осмотреть все съехавшие с нее камни. Мы решили ограничиться тесаными блоками; на грубой поверхности камней, служивших ядром пирамиды, не было смысла искать декор. Каждый осмотренный блок возвращали на место.
Вскоре возглас одного из островитян привлек наше внимание к накрытому срубленным папоротником прямоугольному блоку с уже увиденным нами солнечным символом. Еще один такой блок лежал по соседству. Потом я обнаружил изображение несколько
Число камней с солнечным декором обоих типов множилось. Нашелся даже угловой блок: высеченные на двух прилегающих гранях символы убедительно говорили о том, что сооружение было не круглым, а прямоугольным. Выступ на тыльной стороне остальных блоков с декором позволял вставлять их в кладку так, что наружу смотрела слегка выпуклая грань с резьбой. Прием, который широко применяли великие строители пирамид Старого Света и Древней Америки.
Продолжая высматривать орнаментированные блоки, я отошел чуть в сторону от подножия холма и наткнулся на маленький бугорок, вершину которого составляли частично засыпанные землей тесаные камни. Такой же бугорок торчал по другую сторону большой хавитты. Первый находился к востоку, второй к западу от главного сооружения. Видимо, и тут были какие-то постройки; возможно части храмового комплекса.
В груде камней к западу от холма лежали длинные плоские плиты, на которых искусные мастера вырезали не солнечный диск, а цветки. Солнечные цветки! Рельефные изображения маленьких изящных цветков выстроились в ряд под волнистым краем плит, возможно служивших частью дверных или оконных перемычек. Цветки чередовались с причудливым символом; по-разному оформленный, он состоял из вертикальных палочек и был очень похож на цифры майя в доколумбовой Мексике, отличаясь от них лишь тем, что палочки помещались по обе стороны точек. Кстати, цветок в качестве символа или орнамента я также видел на древних майяских храмах, но еще чаще - в религиозном искусстве индусов.
– Погляди на орнамент "черепаха"!
– воскликнул я, показывая Бьёрну на высеченную параллельно цветкам, палочкам и точкам широкую полосу языковидных выпуклостей.
Вспомнив каменную черепашку, выкопанную вместе с головами демонов у жертвенника на Мале, мы с Бьёрном подумали было, что на камне изображены черепашьи щиты с гребнем и задними ластами. Но почему-то не были показаны голова и передние ласты, и, поразмыслив, я понял свою ошибку. Никакие это не морские черепахи, а цветок лотоса, типичный для декора великих древних цивилизаций Старого Света. Еще один "пальцевый отпечаток" в мальдивских джунглях! На Мальдивах, в том числе и на этом острове, хватает морских черепах, однако лотос здесь не растет. Как декоративный символ, он представлен в искусстве древнеегипетской, финикийской, месопотамской и индусской цивилизаций. Задолго до того, как он проник в Европу и украсил капители греческих колонн, лотос прочно утвердился в орнаментах культовой архитектуры Ближнего Востока и Юго-Западной Азии, символизируя восходящее солнце.
Солнечные диски, солнечные цветки и цветки лотоса!
Нужны ли еще свидетельства? Все говорило за то, что ни мотивы декора, ни приемы строительства не родились на этом или каком-либо другом мальдивском атолле, - они ввезены в готовом виде мореплавателями из дальних стран.
"Хозяина" острова беспокоила мысль о судьбе обнаруженных нами камней с декором. Все предметы, относимые к языческому наследию, напомнил он, уничтожаются. Что верно, то верно... Достаточно было вспомнить, как быстро обезглавили прекрасное изваяние Будды, исчезновение скульптур на Фуа - Мулаку. Лучше уж доставить эти камни в надежное место - музей на Мале. Все равно ведь они найдены не там, куда их укладывали строители. Общими усилиями мы отнесли в лодку тринадцать камней, оставив один на следующий день.
Хотя лучи солнца не проникали сквозь полог листвы, тускнеющий свет говорил нам, что светило прошло над хавиттой и склонилось к западу. Возвращаясь к лодке, мы свернули на боковую тропу, чтобы осмотреть старое мусульманское кладбище. Некоторые плиты в оградах явно были взяты из кладки какого-то более древнего, немусульманского храма. Никто не присматривал за могилами; плиты с великолепной резьбой и арабскими письменами были либо разбиты, либо наполовину засыпаны землей. "Хозяин" острова показал нам щедро орнаментированную плиту на могиле священного деятеля, утвердившего ислам на этом острове. Странно было мне, что островитяне без всякой робости и почтения относятся к реликвиям, связанным с их собственной верой.