Маленькая частная война
Шрифт:
Он вышел из спальни, прошел прямо мимо нее и скрылся за дверью гостиной.
Слезы брызнули у нее из глаз, потекли прямо между пальцами. Трясясь всем телом, закрываясь стулом, как щитом, Никси подползла к столу и дотянулась до радиотелефона Инги. Она набрала номер 911.
— Он убил ее, он ее убил. Вы должны приехать. — Она шептала, не обращая внимания на вопросы оператора. — Прямо сейчас. Приезжайте прямо сейчас. — И она продиктовала адрес.
Оставив телефон на полу, Никси ползком добралась до узких ступеней черной лестницы, ведущих из гостиной Инги
Пуститься бегом она не могла: побоялась, что не удержится на ногах. С ногами творилось что-то странное: они сделались как будто пустыми, словно кости из них вынули. Она поползла на животе по коридору, рыдания застряли у нее в горле. И, к своему ужасу, она опять увидела тень! Теперь уже две тени. Одна вошла в ее спальню, другая — в спальню Койла. Скуля, как щенок, подтягиваясь на локтях, она проползла в спальню родителей. До нее донесся глухой тяжелый стук, и она зарылась лицом в ковер. Желудок свело спазмом.
Она увидела, как тени прошли мимо двери. Она услышала их шаги, хотя они двигались совсем тихо. Как и положено теням.
Дрожа всем телом, она вновь поползла. Мимо маминого кресла, мимо ночного столика с красивой разноцветной лампой. И тут ее рука заскользила по чему-то теплому и влажному.
Никси заставила себя приподняться и посмотрела на кровать. Посмотрела на маму, на папу. На их залитые кровью тела.
1
Убийство всегда было гнусностью: с тех самых пор, как первая человеческая рука с пятью пальцами схватила камень и размозжила им первый человеческий череп. Но жестокое и кровавое уничтожение целой семьи в ее собственном доме, ночью, в постелях, — это была какая-то новая форма зла.
Вот о чем размышляла Ева Даллас, лейтенант «убойного» отдела полиции Нью-Йорка, глядя на Ингу Снуд, женщину сорока двух лет. Домашнюю прислугу. Разведенную. Убитую.
Брызги крови и положение тела подсказали ей, как обстояло дело. Убийца Инги Снуд подошел к постели, приподнял голову женщины (вероятно, схватил ее за светлые волосы средней длины), полоснул лезвием ножа слева направо — довольно чисто, одним движением — по горлу и тем самым рассек яремную вену.
Аккуратно, точно, быстро. Скорее всего, тихо. Вряд ли жертва даже успела понять, что происходит. Никаких других повреждений, никаких следов борьбы. Только кровь и смерть.
Ева прибыла на место преступления первой, опередив и свою напарницу, и бригаду экспертов. Звонок в Службу спасения был передан в полицейскую патрульную машину. Патрульные, в свою очередь, связались с отделом убийств, и вызов переадресовали ей около трех часов утра.
Ей еще предстояло осмотреть остальные тела и места их убийства. Она вышла из спальни, бросила взгляд на патрульного на посту в кухне:
— Никого не впускать!
— Да, лейтенант.
Она прошла через кухню и заглянула в гостиную. Дом на одну семью, достаток выше среднего. Приличный район, Верхний Уэст-Сайд. Приличная система сигнализации. Одна беда: семейству Свишер и их экономке она никакой пользы не
Хорошая мебель, подобранная со вкусом. Все чисто и аккуратно, все вроде бы на своих местах. Стало быть, это не ограбление — в доме полно дорогой портативной электроники.
Ева поднялась наверх и вошла сначала в комнату родителей. Кили и Грант Свишер, возраст соответственно тридцать восемь и сорок лет. Как и в случае с их экономкой, не было никаких следов борьбы. Просто мужчина и женщина, муж и жена, спали в своей постели и теперь были мертвы.
Ева окинула быстрым взглядом комнату, заметила дорогие мужские часы на комоде, пару женских золотых сережек на ночном столике.
Нет, это не ограбление.
Она вышла из комнаты и увидела, что ее напарница, детектив Делия Пибоди, поднимается по ступенькам. Она прихрамывала. Немного, но все же заметно.
«Может, зря я разрешила Пибоди приступить к активной работе? Может, я поспешила?» — спросила себя Ева. Ее напарница подверглась жестокому избиению всего три недели назад: преступник подстерег Пибоди на пороге ее собственного дома. И Еву до сих пор преследовало кошмарное воспоминание о крепкой и надежной, как скала, Пибоди — избитой, с переломанными костями, простертой в бессознательном состоянии на больничной койке.
Лучше об этом не вспоминать. Отбросить чувство вины. Лучше вспомнить, как она сама всегда ненавидела сидеть на больничном. Нет, что ни говори, а работа все-таки лучше, чем вынужденное безделье.
— Пять трупов? Вторжение со взломом? — Слегка запыхавшись, Пибоди указала вниз: — Патрульный на входе ввел меня в курс дела.
— Похоже на то, но выводы делать пока рано. Прислуга внизу, ее комнаты за кухней. Убита в постели, перерезано горло. Вон там — хозяева дома. Тот же почерк. Двое детей, девочка и мальчик, в своих спальнях на этом этаже.
— Дети?! О господи!
— Патрульные сказали, что мальчик здесь. — Ева вошла в следующую дверь и включила свет. — Идентифицирован как Койл Свишер, двенадцати лет.
На стенах в его комнате висели спортивные плакаты. Было ясно, что больше всего мальчик любил бейсбол. Брызги его крови попали на торс популярного левого полукрайнего команды «Янки».
В комнате царил типичный для подростка беспорядок. Вещи на полу, на столе, на комоде были разбросаны как попало, но Ева сразу поняла, что смерть застигла Койла врасплох, как и его родителей. Никаких признаков борьбы.
Пибоди откашлялась.
— Четко и быстро, — заметила она, стараясь не давать воли чувствам.
— Взлома не было. Сигнализация не сработала. Либо Свишеры забыли ее включить, но я бы на это не поставила ни цента, либо кто-то раздобыл их коды. Девочка должна быть здесь.
— Ладно. — Пибоди расправила плечи. — И без того погано, но, когда замешаны дети, еще в сто раз хуже.
— И не говори. — Ева вошла в комнату, включила свет и осмотрелась. Пушистое бело-розовое одеяло на постели, маленькая девочка с густыми и пышными светлыми волосами, запекшимися от крови. — Никси Свишер, девять лет, согласно записям.