Маленькая частная война
Шрифт:
14
Она обнаружила Янси в маленькой совещательной комнате за чашкой местного кофе с Офелией. Проститутка представляла собой то же раскрашенное чудо в перьях, что и вчера. В беспощадном утреннем свете она выглядела именно так, как и положено выглядеть «ночной бабочке» с утра пораньше: потасканной, дешевой и не особенно привлекательной.
Однако Янси оживленно болтал с ней и, казалось, с искренним интересом выслушивал ее истории.
— Ну и вот, этот болван мне говорит, что я должна ему
— И что ж ты сделала?
— А ты как думаешь? Спела! Мотив я знаю, но слова приходилось в основном выдумывать. Делаю ему ручной массаж, он поет вместе со мной, поправляет слова. И при этом мы стоим в подъезде, поем дуэтом.
— А дальше что?
— Ну, у него наконец встало, он мне вставил, песню мы к тому времени спели трижды. И что ты думаешь? После этого он стал у меня постоянным клиентом. Спевка у нас бывала каждую неделю по вторникам. Я себе даже прикид залудила бело-сине-красный, цвета американского флага. Пускай, думаю, получает удовольствие за свои денежки.
— Да, при твоей профессии каких только типов не встретишь.
— Милый, погулял бы ты с мое, вообще перестал бы удивляться. Вот, к примеру, на прошлой неделе…
— Прошу меня извинить. — Голос Евы был сух, как земля в пустыне. — Жаль прерывать ваш душевный разговор, но мне необходимо переговорить с детективом Янси. Можно вас на минутку, детектив?
— Сейчас вернусь, Офелия.
— Ой, на вид она такая вредная — сейчас булыжник разгрызет и камешки тебе в лицо выплюнет, — понизив голос, заметила Офелия и подмигнула Янси: — Береги задницу, она у тебя симпатичная.
Как только они вышли из комнатки со стеклянными стенами и за ними закрылась дверь, Ева набросилась на него:
— Какого черта ты там делаешь?! Треплешься с ней, кофе дуешь, выслушиваешь рассказы о ее уличных подвигах…
— Я ее разогреваю.
— Она спала, ела и развлекалась за счет Нью-йоркского полицейского департамента. Хочешь знать мое мнение? Она уже так разогрелась, что от нее аж пар валит. Мне нужны результаты, детектив, а не забавные анекдоты для ваших личных архивов!
— Я знаю, что делаю! Будешь меня учить? Хочешь устроить мне новую выволочку? Подожди, пока я закончу.
— И сколько мне еще ждать? Меня, между прочим, тоже время поджимает!
— Если у меня не будет чего-то стоящего через час, то не будет уже никогда.
— Ну так работай. Дай мне это «стоящее». Принеси в конференц-зал С.
Она повернулась и пошла к выходу, не обращая внимания на любопытные взгляды, бросаемые на нее из-за столов и из стеклянных кабинок.
Когда Ева вошла в конференц-зал, Пибоди уже была там и готовилась к брифингу. Хорошо, хоть она не забыла о своих обязанностях.
— У меня для вас три имени, Даллас. Вписываются в параметры нашего психологического портрета.
— Хоть кто-то сегодня занят делом, а не болтовней!
Пибоди гордо выпрямилась, раскладывая на столе надписанные диски.
— Один вышел в отставку и живет в городе, другой все еще проходит службу, но размещен в Форт-Драме в Бруклине. Последний является совладельцем клуба боевых искусств в Квинсе. Живет там же.
— Значит, все трое в Нью-Йорке. Удобно. А в чем связь со Свитером?
— Первый, вышедший в отставку сержант, был его клиентом. Разведен, есть дети. Свишер добился для него вполне приличных условий — особенно если смотреть со стороны. Разумное разделение совместно нажитой собственности и активов, свободное посещение несовершеннолетних детей.
— А где живет миссис?
— В Уэстчестере. Снова вышла замуж. У второго клиенткой была жена. Спор об опеке. Обвиняла мужа в эмоциональной и физической жестокости, и Свишер припер его к стенке. Жена получила эксклюзивную опеку над детьми и солидный процент его месячного заработка в качестве алиментов. Она переехала в Филадельфию. Статус матери-одиночки.
— Потерял жену и детей да еще и вынужден платить за это? Есть на что разозлиться. А последний?
— Примерно та же история, что и со вторым, только еще хуже. Жена — клиентка Свишера — давала показания в условиях секретности. Систематические избиения в течение двенадцати лет. Двое несовершеннолетних детей. Доказательная база с ее стороны вызывала сомнения, но Свишеру удалось пробить решение в ее пользу. А потом она растворилась в воздухе.
Ева нахмурилась:
— Она пропала?
— Никаких записей о ней или детях с того дня, как суд вынес решение в ее пользу. У меня еще нет всех деталей, но, похоже, она сбежала. Или…
— Или он до нее добрался. И что же, ее искали?
— Сестра подала заявление о пропаже. Дело расследуется. Сестра с семьей живет в Небраске.
— В Небраске? Да разве можно жить в Небраске?
— Очевидно. Кто-то же там живет.
— Ну да. Вместе с коровами и овцами. Господи, хоть бы мне не пришлось ехать в Небраску!
— А я однажды была в Небраске. Вообще-то там довольно мило. Есть хорошие города, и за городом очень красиво. Все эти бескрайние кукурузные поля…
— Кукурузные поля?! А знаешь, что может скрываться в кукурузном поле? Ты об этом подумала?
— Нет, но теперь буду думать.
— Нет уж, по мне, лучше темный переулок! Ну ладно, давай к делу. — Ева стряхнула с себя страшные мысли о Небраске и взглянула на доску с данными об убийстве, которую Пибоди установила в конференц-зале для брифинга. — Допросим всех троих, которых ты нашла. Заглянем к следователям по делам Дьюберри и судьи Мосса, пересмотрим дела о пропавших без вести и протоколы судебных слушаний. Потом сами опросим всех свидетелей по этим делам и проведем новый поиск. А если мы когда-нибудь получим от Янси этот чертов фоторобот…