Маленькая частная война
Шрифт:
— Ладно. Но я тут подумал… Когда ведешь такой поиск, у тебя остается много времени на раздумья. И вот что мне пришло в голову. Взгляни на этих парней еще разок. — Он вывел их лица на вторичный экран. — Они похожи, как близнецы.
— Мы на этом уже сошлись. Скорее всего, братья. Но в том-то вся и соль, что у Киркендолла братьев нет. Может, это наемники?
Но Еве самой не нравилась эта мысль. Где же кайф от мести, если платишь кому-то за ее свершение?
— Нет, погоди. Близнецы, идентичные лица, но разный рост. Вообще-то так бывает, но дело не в этом. Чего ты не видишь, глядя на эти лица?
— Человечности.
— Помимо этого. Я большую часть времени провожу над лицами. Чего ты не видишь, Даллас, так это морщин, шрамов, шишек — никаких дефектов. Ты говоришь, они прошли мощную физическую подготовку; скорее всего, военную. Побывали в разных заварухах. Но на их лицах нет ни следа военных действий. На них нет износа. Она бы мне сказала, — добавил Янси, словно рассуждая сам с собой. — Офелия сказала бы мне, я ее к этому подводил. Это уже на уровне инстинкта: ищешь особые приметы где только можно. Но, если не считать того, что один прихрамывал, они были безупречны.
— Я думала о роботах, но вероятность крайне мала. Два робота такого калибра стоили бы целое состояние, к тому же их трудно программировать на мокрые дела, на тайные операции, на политические убийства. Вот почему военные не используют их в сложной работе.
— А я и не думал о роботах. Я думаю о пластической хирургии. Люди могут выглядеть такими одинаковыми и безупречными, если они за это заплатили.
— Черт… Черт! По росту и весу первый совпадает с данными Киркендолла! По окрасу тоже.
— Но лицо отличается, — продолжал Янси. — И тем не менее, если он кое-что нарастил вот здесь… — Янси вывел на экран фотографию с удостоверения Киркендолла и начал ее видоизменять. — Расширить, укрупнить челюсть, отточить нос. Нарастить нижнюю губу. Для этого понадобится хирург высшего класса и много денег, но это можно сделать. Знаю, глаза не совпадают, но…
— Не забывай, они были в темных очках, ты основывался на вероятности.
— Впрочем, разрез глаз можно изменить, как и цвет.
— У меня есть подруга. Она меняет цвет глаз чаще, чем белье. — Ева прошлась по комнате. — А знаешь, это имеет смысл. Годами вынашивать планы, совершенствовать, предвкушать, а потом передоверить убийство кому-то другому?
— Если мы правы, кто второй?
Ева еще раз взглянула на изображение близнецов:
— Хороший вопрос.
16
Высохшие листья захрустели под шинами, когда Ева въехала в ворота, прокручивая в голове новые возможности, новые вероятности и связанные с ними действия.
— Ветер поднимается, — заметила Пибоди. — Скоро дождь пойдет.
— Спасибо за прогноз погоды.
— Листва совсем облетит… Терпеть не могу голые деревья! Скорей бы уж их засыпало снегом.
— Ну, если ты так не любишь голые деревья, может, скооперируешься со своими друзьями из партии «зеленых» и свяжешь этим деревьям свитера?
— Я лучше умею ткать, — спокойно возразила Пибоди, пока Ева парковала машину у входа. — Правда, я не подходила к станку бог знает сколько времени, но, думаю, навык ко мне вернется. Надо будет об этом подумать. Рождество-то не за горами.
— Ой, прекрати! На дворе октябрь.
— Уже почти ноябрь. Уж на этот раз я даром время терять не буду. Я уже начала покупать подарки. Теперь я кое-что могу себе позволить. Я же теперь детектив.
— О чем ты не устаешь напоминать мне и всем, кто готов тебя слушать.
— Должна же я наверстать время, проведенное в больнице! И все равно я упоминаю об этом не чаще раза или двух в неделю. — Пибоди вылезла из машины и глубоко втянула в себя воздух. — Неужели вам не нравится, как пахнет?
— Что пахнет?
— Воздух, Даллас! Так пахнет городской воздух в самом конце октября, когда дождь собирается. Свежий и сырой. А у вас там цветут астры и хризантемы — просто красота. Хочется схватить грабли, нагрести целую гору опавших листьев и прыгнуть в нее.
Ева замерла на месте и уставилась на свою напарницу во все глаза.
— Господи! — вот и все, что она могла сказать. Когда они вошли в дом, Соммерсет — призрак вестибюля — был на месте. Как всегда, в черном костюме, как всегда, с неодобрительным выражением на изможденном лице.
— Я вижу, вы наконец-то решили удостоить нас своим посещением.
— Да. И мое следующее действие — пинком убрать с дороги вашу уродливую тощую задницу.
— Вы привезли в этот дом ребенка, который нуждается в определенной доле вашего времени и внимания.
— Я привезла в этот дом несовершеннолетнюю свидетельницу, которая нуждается в ответе на вопрос, кто убил ее семью! Если вы не в состоянии позаботиться о ней, пока я этим занята, я возьму для этой цели няню.
— И это все, что она представляет для вас? — Его голос резал, как бритва. — Свидетельница, очевидица, несовершеннолетняя… У роботов больше чувства, чем у вас! Она ребенок, ей нет еще и десяти, а она уже пережила невыразимый ужас и перенесла невосполнимую утрату. А вас приходится чуть не силой заставлять уделить ей хоть несколько минут за завтраком.
— Я прекрасно знаю, что она пережила и что потеряла. — Ева заговорила таким же голосом, до боли стиснув пальцами столбик перил. — Это я ходила по крови, которую они оставили за собой. Так что не лезьте ко мне с этим! — Она начала подниматься по ступенькам, но повернулась и взглянула на него сверху вниз. — Она не ваша собственность. Советую вам это запомнить.
Пибоди задержалась на пороге, вдыхая воздух, который уже не был свежим и бодрящим. Он сгустился и дошел чуть ли не до точки кипения.