Маленькая частная война
Шрифт:
— Он продержал ее больше двенадцати часов. — Тернбилл судорожно сглотнул; казалось, он не замечает слез, которые текли по его щекам. — Полиция… Подавать заявление о пропавшем можно только через сутки. Я пытался, но они сказали, слишком мало времени прошло. А для меня — для нас обоих — будто целая жизнь прошла! Это просто чудо, что она не потеряла ребенка. Когда Киркендолл с ней покончил, он выбросил ее на Таймс-сквер прямо на тротуар.
— Он мне в конце концов поверил. Он точно знал, что я скажу ему что угодно, лишь бы прекратить боль. Он мне поверил и, перед тем как сделать мне второй укол, пригрозил, что, если я пойду в полицию, если хоть кому-нибудь расскажу о нем, он снова меня найдет. Вырежет щенка из моего брюха и перережет ему горло.
— Роксана, — тихо заговорила Пибоди, — я знаю, вам очень тяжело об этом говорить. Но я должна знать: Киркендолл был один, когда захватил вас?
— Нет, с ним был этот второй ублюдок. Они всегда действовали заодно, уверяли, что они братья. Айзек… Айзек Клинтон. Они вместе служили в армии. Он сидел за каким-то пультом управления с кнопками… Я не знаю. Они нацепили на меня какие-то датчики, как в больнице. Все то время, что Роджер пытал меня, он сидел и не говорил ни слова. Ни слова. По крайней мере, пока я была в сознании.
— Там был кто-нибудь еще?
— Я не уверена. Иногда мне казалось, что я слышу женский голос. Но я умирала от боли, я никого не видела. И я была без сознания, когда они вывезли меня оттуда и выбросили на улицу.
— Вы не сказали полиции, что знаете своих похитителей?
— Когда я… пришла в себя, я была в больнице. Я боялась за свою жизнь, за ребенка. Поэтому я ничего не сказала. Я сказала им, что ничего не помню.
— А чего вы ждали?.. — начал Тернбилл, но Пибоди взглянула на него с таким сочувствием, что он умолк.
— Я уверена, что сделала бы то же самое, — сказала она. — Я думала бы только о том, как спасти своего ребенка, своего мужа, себя.
— Мы ничего не сказали, — продолжала Роксана. Ее голос немного окреп. — Мы уехали из Нью-Йорка, бросили нашу тамошнюю жизнь и перебрались сюда. Мои родители живут неподалеку. Как бы то ни было, я поняла, что Диана сбежала, но я думала, что он ее найдет и убьет. Прошло два года, я была уверена, что она мертва. А потом раздался тот звонок по телефону… Видео было блокировано, но она назвала мое имя. Она назвала меня по имени и сказала: «Мы живы». Вот и все. Она тут же отключилась. С тех пор она звонит мне раз в несколько месяцев, иногда раз в год. И говорит только это: «Мы живы».
— Когда она звонила в последний раз?
— Три недели назад. Я не знаю, где она, а если бы и знала, вам не сказала бы. По тем же причинам, по которым ничего не рассказала полиции после похищения. Теперь у нас двое детей, они счастливы. Это их дом. И все же мы живем как в тюрьме из-за этого человека. Каждый день, каждую минуту своей жизни я проживаю в страхе!
— Мы найдем его, Роксана, и, когда мы его найдем, вам больше не придется бояться. Опишите мне комнату, где они вас держали, — попросила Пибоди. — Малейшие детали, какие только сможете вспомнить.
19
Ева уже сидела за своим рабочим столом, когда Рорк вошел в ее кабинет и мгновенно принюхался:
— Ты ела гамбургер?
— Что? Нет, не я. Бакстер и Трухарт. Копов только подпусти к еде — сразу наглеют. Должно же у них быть место где-то в городе, верно?
— Бакстеру и Трухарту? Очевидно, я что-то упустил в их отношениях…
— Что?
— Детка, ты не врубаешься. Тебе надо поесть. Мысли у нее слегка прояснились, когда он прошел в кухню.
— Я не имела в виду Бакстера и Трухарта!
— Я это сразу понял. И я совершенно согласен. Киркендоллу и компании требуется место в городе. Зачем им рисковать и нарываться на перегруженное пригородное движение или тем более на злобную дорожную полицию?
— Я ставлю на Верхний Уэст-Сайд.
— И опять наши мнения совпадают. — Рорк вернулся с двумя тарелками, и на этот раз настал черед Евы принюхаться:
— Это что?
— Лазанья.
«Овощная лазанья, — добавил он мысленно. — Впихнуть в нее что-нибудь зеленое, кроме леденцов, можно только под прикрытием макаронного теста».
— А почему наши мнения совпадают? Насчет Верхнего Уэст-Сайда.
Рорк поставил одну тарелку перед ней, а другую — на противоположном конце стола. Потом он принес себе стул, а заодно и два бокала вина. Он давно уже понял, что, если мужчина хочет поужинать с женой, а его жену зовут Ева Даллас, приходится приспосабливаться .
— Им необходимо было очень хорошо изучить Свишеров. Не только электронику в их доме, но и образ жизни. И они сделали это. Они знали, куда идти и когда идти. Следовательно…
Поставив перед ней бокал, Рорк коснулся его своим бокалом и сел.
— Проще всего приобрести недвижимость неподалеку от дома жертвы. Можно ездить мимо, ходить мимо, тестировать оборудование по взлому и нейтрализации их охранной системы, не вызывая подозрений. И можно за ними следить.
Ева взглянула на него, пока резала лазанью.
— Потому что хочется увидеть свои жертвы живыми, прежде чем увидишь их мертвыми?
— О да! Ведь это сугубо личное дело, поэтому хочется испытать наслаждение. Само убийство было чистым и быстрым, но они насладились предвкушением. «Смотрите на них, они и не знают, что я в любой момент могу с ними покончить! Когда захочу и как захочу».
— Немного жутко быть замужем за парнем, который мыслит в точности как преступник.
Рорк приветственно поднял свой бокал.
— Я бы сказал то же самое о тебе, только ты не парень. Готов держать пари на что угодно, наши мысли идут параллельными курсами.
— Ты бы выиграл. — Ева попробовала лазанью и почувствовала что-то похожее на шпинат. Но вообще-то вкус был неплохой. — Ты для меня что-нибудь нашел?
— Мне даже немного обидно, что ты задаешь такие вопросы. Сначала поешь. Что слышно от Пибоди?