Маленькая хозяйка большого герцогства
Шрифт:
— Ты для этого позвал меня? Чтобы допросить? — капризно кривит рот.
Демон перехватывает её руку и подносит к своим губам:
— Ну что ты, милая, мне всего лишь стало интересно, как ты смогла.
Как он это делает? Блондинка моментально расплывается в томной улыбке и бросает на графа кокетливый взгляд.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, Дафна. После того бала, ты пришла к Итеону обсудить возможные планы Эммилины в отношении меня. Верно? — она слегка кивает, но графу и не нужно её согласие, очевидно, он знает это из разговора с самим бароном. — Ты удачно застала его в своём
Улыбка Дафны становится хищно-довольной. Думает, что демон восхищён её находчивостью?
— Как ты заставила его отдать ключ? Добавила траву соллем в напиток или еду, полагаю. Итеон не помнит в какой момент ты ушла, а когда он проснулся, за окнами уже были сумерки. Он немного удивился, но не придал этому особого значения.
Он снова берёт её руку и снова целует пальцы, отчего напряжение, промелькнувшее на лице Дафны, сменяется томным вздохом и приторно-сладкой улыбкой.
— Ты пришла в её комнату тайным ходом... — обволакивает тихим бархатным голосом. — Кстати, как ты узнала, в какой из комнат гостит Эммилина? И кто рассказал тебе, что в этот вечер её горничная будет отсутствовать?
— У девушек должны быть свои секреты, не так ли, милый Алекс? — тоже мне, нашла повод кокетничать.
Она ведёт пальчиками по плечу демона и слегка приподнимает подбородок. Похоже, действительно считает себя очень умной и наслаждается тем, что демону не удалось раскрыть эту её маленькую тайну.
— Секреты… — граф перехватывает девичьи пальцы, которые уже начали ласкать его шею, переплетает со своими и опускает на стол, не забыв приправить действие очередной ласковой улыбкой, отчего Дафна, судя по выражению её лица, окончательно тает и расслабляется. — Кто-то из моих слуг рассказывает тебе всё, что происходит в особняке.
Не спрашивает, утверждает таким тоном, словно обсуждает погоду. При этом не забывает постоянно следить за выражением её лица. И промелькнувшее лёгкое недовольство подсказывает ему, что он угадал.
— Знаешь, милая, я всё думал, почему ты не вылила мовянку так, чтобы пришлось отрезать все волосы... а потом вспомнил: ты никогда не боялась пауков и других насекомых, но до истерики боялась вида крови. Полагаю, когда ты зашла в комнаты, то не сразу увидела Эммилину. Ты ходила с подсвечником, искала её, потому что место, где она упала со стороны тайного хода не видно. Так? Конечно, так… — отвечает на свой вопрос сам. — На полу остались капли свечного воска.
— Зачем мы это обсуждаем, Алекс? Давай поговорим о чём-то другом? О нас?
— Мне просто интересно. Полагаю, ты заметила, что у Эммилины кровь, когда подошла к её телу совсем близко. Верно?
Дафна не отрицает, лишь закатывает глаза. Явно скучает, обсуждая неинтересную для себя тему.
— Ты испугалась и выронила миску, которая разбилась. Сок мовянки, который уже начал загустевать, хаотично растёкся лишь по части прядей и залил пол. Я нашёл мелкие осколки тонкого фарфора, крупные осколки ты собрала и унесла с собой.
— Как она вообще умудрилась пораниться? Надо же быть такой растяпой.
Фыркает и недовольно кривится.
— Ты добавила слишком много сонной травы в её ужин, Дафна. И она просто не дошла до постели…
— Сначала я только хотела испортить её платья, она так кичилась ими! Потратила целое состояние и ходила, задрав нос! При этом её платье на последнем балу было совершенно неприемлемым! Слишком простым! Дешёвкой! Но ты же знаешь, что Эммилина ради внимания готова пойти даже на нарушение этикета! И она добилась своего! Вы только её и обсуждали… А я… я всего лишь хотела напомнить ей, чтобы перестала задирать нос!! Я направилась в будуар, думала она крепко спит в своей постели и ничего не услышит, — произносит, заговорщически понизив голос: — Но её кровать была пуста и это было подозрительно! А когда я нашла её на полу, мне пришло в голову, что намного интереснее будет выплеснуть мовянку на волосы.
И она прикрывает рукой рот, пытаясь удержать смех, но он всё равно прорывается из неё фырканьем.
— Прости, Алекс, до сих пор, как представлю, какая истерика у неё потом началась… счастливчик, ты это видел, а у меня не было такой возможности.
Дафна недовольно хмурится, очевидно, расстроенная этим обстоятельством.
— Она же всегда так кичилась своей шевелюрой! Даже у Алессиньи нет таких длинных волос и ей приходится использовать для высоких конструкций чужие волосы… ты знал об этом?
Что?
— Нет, не знал.
— Алессинья остригает своих служанок. Специально набирает в горничные брюнеток…
— Дафна, ты понимала, чем мне грозит твоя шалость? — даже сейчас его голос сохраняет мягкость.
Блондинка нервно дёргает плечом и отворачивается к окну, моментально теряя кокетливое выражение лица.
— За что, Дафна?
— Когда ты позвал меня участвовать в вашем маленьком спектакле, я понадеялась, что ты, наконец, понял, что я не просто твоя подруга, а могу быть для тебя кем-то больше! — нервно облизывает губы. Теперь в её голосе сквозит нервозность и нотки упрёка. — Но ты просто играл мною! Моими чувствами!
— Дафна, я хоть слово говорил о чувствах? Разве я не предупредил, что это всё не более, чем розыгрыш? Возможность досадить Эммилине. Я знаю, что вы не испытывали друг к другу симпатий. И признай, ты получала удовольствие от нашего маленького спектакля.
— Это подло, Алекс! — взвизгивает блондинка и резко поднимается. — Сначала ты нежен и мил, смотришь на меня, словно я единственная в твоей жизни, а затем не спускаешь глаз с Эммилины и поддерживаешь флирт Алессиньи! А мне даже запрещаешь появляться во Фрэй Дау!!!
— Я был просто вежлив с Алессиньей, а тебя попросил временно не приходить без приглашения, — даже из этой комнаты ощущаю, как напряжён демон. Он ни разу не повысил голос, но его слова наполнены каменной тяжестью.
— Ты ничего не понимаешь!! Ты как бесчувственный камень! Смотришь на всех свысока своим осуждающим взглядом, строишь из себя благодетель, такой весь правильный, такой благородный... а сам не лучше остальных!... — резко останавливается, нервно закусив губу, отворачивается и делает два шага к камину, слышу усмешку в её голосе: — Хотела бы я посмотреть на лицо Алессиньи, когда тебя бы лишили титула! Герцог Пон Клуд не одобрил бы такой выбор любимой дочери.