Маленькая красная кнопка

Семакова Татьяна

— А где Али? — спрашиваю уже в машине.

— А чёрт знает, — хмыкает Ибрагим, — должен быть в Турции, собирался навестить родных. Мы не созваниваемся перед сном пожелать друг другу спокойной ночи.

— На меня-то ты чего злишься? — бурчу недовольно.

— Да я всё никак понять не могу, нахера ты спала со мной, если было даже не по кайфу? — спрашивает зло. — Ради того контракта? Соболев сначала подложил, а потом решил, что самому нужна? Или Жанна? Самоотверженно ты трудишься, душа моя.

— Ты потрясающий любовник, Ибрагим, — отвечаю честно, — все остальное — оскорбительно, но я пропущу это мимо ушей.

— Почему

он? Почему? — не унимался, а я понимала, что ответить придётся. И сделать это нужно крайне осторожно.

— Могу только ответить на вопрос, почему не ты.

— Валяй, я слушаю.

— Ты врал. С самого первого дня врал. И то, чем ты занимаешься… тебя это устраивает, меня — нет.

— Во-первых, ты узнала об этом только сейчас, причём, от меня же, — ответил едко, — во-вторых, ты понятия не имеешь… ладно, я понял. Нет, так нет. Соревноваться с его очередным детёнышем в тебе затея точно пустая.

Он замолчал, а я, напротив, напряглась. Кто этот человек рядом со мной? То он милый и добрый, то нахальный и язвительный, то подлец, то мерзавец, то влюблённый, то циничный ублюдок, то жертва обстоятельств. Говорит, обрывает сам себя на полуслове, намекает, но не рассказывает. Оговорки или манипуляция? Тимур уверен — он мразь. Да, наверное, так и есть. Но во всех ли аспектах? Да и сам Тимур далеко не бел и пушист, я просто старательно игнорирую ту часть его, как будто её не существует. А между тем, мужик на скорости выбросился из машины, лишь бы не встретиться с ним. И он не будет разбираться в потёмках души Ибрагима, ему это не надо. А мне? Почему-то крепла уверенность, что, пока не пойму его мотивы, дело не сдвинется с мёртвой точки.

Думала, высадит меня у ворот, но он вышел вместе со мной и довёл до двери.

— Не ходи одна, — повторил почти по слогам.

— Да, мам, — состроила рожицу в ответ, он не смог сдержать улыбки, а из гостиной появилась мама с ненавязчивым:

— Дорогая, ты меня звала? — наверняка услышала голос Ибрагима и вышла из любопытства. Я закатила глаза пока он меня не видит, а мама продолжила сахарным голоском: — А, Ибрагим, здравствуй. Давно не виделись. Как мама?

— Стабильно, спасибо, — улыбнулся мягко и поцеловал маме ручку, от чего та зарделась. — Мне пора, скоро самолёт. Всего наилучшего.

— Смотри не лопни, — сказала язвительно, когда за ним закрылась дверь, а мама пожала плечами:

— С тобой никогда наверняка не знаешь, кто будет моим зятем.

— Почему ты спросила про его маму?

— А ты не знаешь? — удивилась в ответ. — Господи, Ди, мне за тебя стыдно! Я видела его лишь однажды, когда он пришёл искать тебя по прописке, мы выпили по чашке чая, на всё про всё полчаса от силы, а я знаю о нём больше, чем ты!

— Расскажи, — буркнула чуть слышно.

— Инсульт у неё был, — нахмурилась мама, — руки едва поднимает, ходит плохо. Если бы не клиника зарубежная, вообще бы лежала. Стыдно, дочь, стыдно!

В самом деле… а ведь про клинику он говорил как-то, предлагал помощь, если понадобится.

— Рома спит?

— Спит, — отвечает едко, а я поднимаюсь в спальню, спасаясь от её укоризненного взгляда.

Так что он за человек? Почему переехал? Почему так настырно добивался своей цели? Что, если всё дело в его матери? Ей нужен уход, до сих пор нужен, он сказал, что она стабильна, но, судя по маминому рассказу, стабильно плоха. Она живёт в нашем городе, про это он тоже говорил как-то,

приврал, что она знакома с Жанной, но это понятно, он не хотел светить знакомство с Артёмом. Как давно она в таком состоянии? Тимур считает, что Ибрагимом кто-то управляет, но что, если нет? Если он сам по себе? И почему не мог забрать мать к себе? В любой другой город? Как было бы просто, будь он откровенен… но что-то мешает. Вроде и хочет, осекается, сам себя прерывает на полуслове, утаивает, юлит. Тимур наверняка знает и кто она, и в каком состоянии, и как давно. Просто обязан был выяснить… но сильно сомневаюсь, что он ответит хоть на один вопрос, особенно после сегодня. Но где-то же он хранит всю информацию? Не на рабочем ноутбуке, это точно. На личном. А живёт он сейчас тут, а не в квартире.

Поднимаюсь и на цыпочках выхожу из комнаты, продвигаясь, как воришка. Оглядываюсь, прислушиваюсь, ладони от волнения потеют. Толкаю дверь в его спальню и вижу вожделенный ноутбук на прикроватной тумбочке. Осторожно закрываю за собой дверь, хватаю его, открываю крышку, система загружается почти мгновенно, но требует пароль.

— Отлично… — ворчу себе под нос.

Сколько там у меня попыток? Три до блокировки? Учитывая, что взрослые адекватные люди ставят нормальный пароль из произвольного набора букв, цифр и символов, я быстрее выпытаю информацию у Ибрагима.

«Кто сказал, что Соболев взрослый и адекватный?» — хмыкает внутренний голос и я без промедлений ввожу «мудак».

Не прокатило. Если честно, я даже удивилась.

Ладно, ещё разок, просто из упрямства… ввожу дату рождения сына, без пробелов, без точек и тире и вижу на заставке себя. Фото с телефона, качество дрянное, темно, размыто, в пикселях… сплю я. Сплю, подперев щёку рукой, смешно сплющив её. Совершенно идиотская фотография, никакого интима, из оголённых частей тела лишь плечо, простыни в крошечные сердечки, мои любимые, которые я хотела сжечь, но не стала даже стирать, с остервенением затолкав в самый дальний угол шкафа. До сих пор там… что я тут забыла вообще? Ах, да… информация… может, просто раздеться и остаться его дожидаться?

Шарю взглядом по немногочисленным папкам, открываю одну за другой, но ничего полезного не нахожу. Лезу в браузер, вижу открытую почту, бегло просматриваю письма… всё не то! Досье на Ибрагима он должен был начать собирать ещё два года назад, наверняка привлёк другого человека, профи, да и самому чтобы не особенно светиться… Ищу более старые письма и через пару минут нахожу нужное, даже три. Быстро пересылаю себе со всеми вложениями, удаляю из отправленных, закрываю ноутбук и кладу на тумбочку, стараясь, чтобы всё выглядело в точности, как до моего водворения в святая святых. Поднимаюсь с постели, расправляю складки на покрывале, хочу уйти, но оседаю обратно.

Пароль от ноутбука — дата рождения сына. Фотография на заставке — нелепая моя. Что ещё мне нужно, чтобы поверить ему? Годы ухаживаний? Горы подарков? Тонны обещаний? Ни один нормальный мужик столько не выдержит. Да и мне всё это не нужно. А что нужно? Чтобы не было прошлого. Всё, тупик.

Тяжело поднимаюсь, как старуха, как инвалид, поворачиваю голову и вижу его в дверях. Как давно он там? Пока ковырялась в ноутбуке точно не было. Молчит, зубы стиснул, ноздри раздувает, злится.

— Пообедала? — спрашивает через силу, а я слабо морщусь. — Два года прошло, а нихера не изменилось. Забавно, что я мог решить иначе.