Маленькая ложь Бога
Шрифт:
Annotation
Сирил Массаротто решил вернуться к героям своего первого, ставшего бестселлером романа «Бог мой приятель». Что будет после смерти? Точнее, будет ли что-нибудь после того, как окончится земная жизнь? Главный герой попадает в потусторонний мир. Он привык считать Бога своим приятелем, союзником, который уверенно ведет его по жизни, подкидывая верные решения. Но выяснилось, что и Бог иногда не говорит всей правды…
Сирил Массаротто
День первый
Пролог
Маленькая ложь
«А это еще что такое?»
Маленькие секреты Сада
День второй
Первый
Смотритель и подопечная
Нежданный гость
День третий
Слова, о которых мы сожалеем
Один месяц, один день
Безделье
Серьезные вещи
Один месяц, два дня
Откровения
Три месяца, семь дней
Власти
Три месяца, двадцать дней
Последний выбор
Шесть месяцев
Одни
Один год
Конец
Уход
Эпилог
Лео
notes
1
2
3
4
Сирил Массаротто
Маленькая ложь Бога
День первый
Пролог
На момент моей смерти
Когда мне исполнилось тридцать лет, я подружился с Богом. Мы стали приятелями.
Эта дружба длилась три десятилетия: тридцать лет смеха, полного взаимопонимания и доверия. Так могло бы продолжаться и гораздо дольше, но, к сожалению, я только что умер.
Ничего особенного, смерть как смерть: острое нарушение мозгового кровообращения, короче говоря, инсульт. На деле — пара головокружений, потом обморок и — раз! — конец. Занавес.
Я страшно разозлился, что умираю таким молодым, ну да ладно, надо признать, что все прошло неплохо, я не почувствовал ни малейшей боли. Это меня несколько утешило, поскольку я всегда был страшно чувствителен к физической боли; если проще, Бог говорит, что я кривляка, ну да это ведь Бог, он такой — любит надо мной приколоться.
А может, уже надо говорить, что он любил надо мной приколоться? Может, мне пора говорить о себе уже в прошедшем времени — раз я умер?
Надо сказать, что все это довольно-таки неприятно. Хотя я уже давно был в курсе того, что с нами происходит, когда наша жизнь кончается, я все же был потрясен. Гораздо больше, чем можно было бы себе представить.
Я думал, что перенесу свою смерть легко, а на деле оказалось, что нет: умирать — дело серьезное.
В моей жизни было немало волшебных минут, незабываемых радостных мгновений, но были и страшные драмы, непреодолимые невзгоды — думаю, как и у всех мужчин и женщин на этой земле. Но в отличие от всех остальных мужчин и женщин мне невероятно повезло, потому что во все эти мгновения рядом со мной был Бог. Он был у меня не в мыслях, не в душе, нет, он на самом деле был рядом. Я не обращался к нему ни с просьбами, ни с молитвой, все это было абсолютно ни к чему: мне достаточно было просто поговорить с ним. Я знал, что он — мой настоящий друг, что он всегда рядом, всегда готов поддержать и понять меня, и это делало мою жизнь совершенно особенной.
Теперь же, когда я умер, я, наоборот, знаю,
Совсем ничего
Ни рая, ни ада.
Только надгробная плита.
Узнав про это «ничего», я был в шоке. Хотя до встречи с ним я не был верующим человеком, но все же где-то в подсознании у меня имелось некое смутное представление о том, что будет после — нечто туманное, вроде награды для тех, кто в течение жизни поступал хорошо, и попутно — наказание для остальных.
Так вот нет. Ничего подобного.
Однако, если после смерти и правда ничего нет, я знал уже давно, что в момент самой смерти что-то все же есть. Что-то очень важное. Последнее, что нужно сделать, — дать ответ на Вопрос.
Ах, этот Вопрос! Сколько времени при жизни я ломал себе над ним голову, пытаясь представить его себе! Всеми мыслимыми и немыслимыми способами я подмазывался к Богу, чтобы тот хотя бы заговорил о нем, в надежде, что он даст мне ниточку, какой-то знак — малюсенький. Но у меня так ничего и не вышло — надо отдать ему должное: у Бога есть принципы, и он ими не поступается.
В самый момент моей смерти, то есть всего несколько секунд назад, Бог задал мне наконец свой знаменитый Вопрос, тот самый, который он задает каждому из нас.
Вопрос Вопросов.
Сказать, что я был изумлен, — это ничего не сказать: оказывается, мне предстоит решить, должно ли человечество существовать дальше, да или нет.
Вот так.
Очень просто.
Просто, да все же не легко. Потому что дело в том, что ответ каждого умершего падает на чашу весов, где уже находятся миллиарды предыдущих ответов. И если в один прекрасный день число «нет» перевесит число «да», человечество окончательно погибнет.
Так что все очень даже серьезно.
Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что речь и правда идет о Страшном Суде, с той лишь разницей, что здесь не Бог судит людей, а люди попросту судят самих себя. И от голосования не отвертишься — да-да, я спросил на всякий случай.
Как только мы даем ответ, наша последняя задача считается выполненной, и мы умираем насовсем. Таковы условия договора.
Я обратил внимание Бога на то, что для последних мгновений нашей жизни обстановочка получается средненькая, что он мог бы уж постараться и устроить что-то вроде небольшого праздника, пирушки, но у него, похоже, не было настроения шутить, и тогда я тоже принял серьезный вид и стал размышлять над тем, что же мне ответить на Вопрос Вопросов.
Протянув немного время, что, как мне кажется, было вполне законно, я пришел к выводу, что, хотя бы ради тех, кто мне дорог, ради моего сына Лео, внучки Ивуар, а также в память об Алисе, моей дорогой Алисе, с которой я так надеялся встретиться когда-нибудь там, наверху, — то есть здесь, я могу дать только один ответ. Конечно же, человечество должно жить дальше.
Тогда я просто ответил: «да».
И закрыл глаза, смакуя последнее мгновение своего существования. Я только что произнес свое последнее слово, внес свой вклад в огромное дело: я рассудил, что человечество должно жить дальше. «Да» — прекрасное последнее слово, гуманный поступок, дающий остальным надежду на будущее, которого у меня больше не было.