Маленькая, ты попала!
Шрифт:
А здесь в кодле конкурентов, устрою парочку взрывов снаружи. Пусть схавают моё внимание. Да ещё какое.
Я — Марат Барсуков. Мать их. Это имя — они запомнят надолго.
Одну гранату разрядил недалеко от сцены, чтобы точно увидели все и сразу. Пробрался по траве, последние два метра даже полз, чтобы добраться до цели незамеченным.
Зорким, внимательным глазом хищника, наблюдаю. Судя по суете возле дома, они нашли обезвреженных мной охранников. Рановато. Не помешало бы это делу.
У сцены,
Дернул, размахнулся, кинул и вскочил с места, и как драпанул, поскорее подальше отбежать.
Знал что громыхнёт, но чтобы так!
Да зря отец откосил меня от армии. Сейчас бы я не пугался громких взрывов и вообще был бы намного более дисциплинирован. Вот так батя, хотел сыну как лучше, а получилось какая — то хрень.
Взрыв прогремел такой силы, что у меня заложило в ушах.
Мать твою! Сижу, рыбой беззвучной, рот открываю, закрываю.
Само собой, как и следовало ожидать, когда уши снова начали слышать, там такое началось. Мать родная. Такие вопли я точно никогда не слышал. Визиг, крик!
А как они хотели? Кто к Барсу с войной, тот от Барса и выгребать будет.
— Не связывайся со мной лысый, — оскалился в улыбке, глядя на огонь разгорающийся на сцене. — Я тебе не по зубам.
Считай полдела сделал. Взял в руку пистолет и пошел в темноту, к флигелю.
Сейчас все в панике, разбежались. Захожу за дом, а там, у флигелька аж трое надзорных стоят. Выглядывают. Хотят понять, что там происходит, и побежать бы туда и ссыкотно. У них — то задача другая поставлена.
Надо бы их задачу раздербанить. Пусть бегут, любуются фаер — шоу.
Притулится я у стены. Размышляю. Как в той сказке, было у Ивана три яблока. Только у меня не три, а четыре, и одно я уже укусил. То есть — взорвал. Достаю второе. Осторожно прижимаясь к стене, пробрался ближе к флигелю.
Спрятался в кустах. Осмотрелся, куда бы так гранату кинуть, чтобы эти трое заинтересовались.
Выбрал место подальше в деревьях. Не люблю природу портить, а надо, дернул кольцо, кинул, уши не забыл закрыть…
Грохнуло, земля сотряслась.
Охрана от флигеля отвлеклась и кинулась куда — то. Врассыпную или куда, я так и не понял. А может просто жизни свои спасать.
Короче всё, путь открыт.
Я шажками, шажками, пару раз осмотрелся, никого. У двери тоже взглядом по сторонам зыркнул. Направил дуло пистолета прямо в замок, хотел выстрелить, но остановился на секунду, взялся за ручку… а дверь то открыта.
Вот я тупой, нужно было сначала проверить.
Ринулся внутрь. Ступеньки частые, лампы освещают. Осторожно
— Куда идти?
Что делать? Где отца и пацанов искать?
— Мужики! — кричу, — Вы где? Батя!
Тихо. Никто не отозвался. Вот черт, неужели ошибся?
Черт. А куда же теперь? Растерялся секунд на пять. А потом звуки слышу, шорохи.
— А ты кто такой! — слышу откуда — то справа недружелюбный вопрос. Так спасателя не встречают. Быстро повернулся, пошел на голос.
— Это я — Марат! — крикнул, может кто поймет, что за Марат. Да по — любому поймут.
И тут мне ответ:
— Марат! Сынок! Мы здесь, сынок!
— Батя!
Ох, чёрт, я чуть не заплакал.
— Тут мы, сынок! — голос отца.
Вот это я кинулся к двери из — за которой метушня послышалась. Геройская кровь сразу во мне разыгралась.
— Сейчас, подождите! Отойди от двери, я замок прострелю.
— Давай! Стреляй сынок! — кричит отец из — за двери.
Я прицелился, нажал на курок. Щелк, ничего.
— С предохранителя сними, — спокойно подсказывает кто — то за дверью.
— Знаю, без сопливых, — огрызнулся я, дернул предохранитель.
Нажал на курок. Громыхнул выстрел. У меня бля чуть руку не оторвало от отдачи. Надо было и в тир походить, а то чёто стрёмно спасаю.
Дверь открылась, отец вышел из темноты, щурится. За ним ещё несколько человек.
— Ну, сын, — отец говорит, — не ожидал, честно не ожидал.
— Да я за тебя батя, всех порву.
Мы обнялись. Повернулись, чтобы валить отсюда…
Вдруг слышим, на лестнице шаги. Топает кто — то. Мать его.
Слегка притаившись оборачиваемся мы с парнями, и что наблюдаем — из — за угла появляется рука с пистолетом. Замирает, а потом снова двигается.
Я бы долбанул по этой руке, но боюсь, не успею. До угла шагов десять. Пока добегу человек, что спускается, обязательно шаги мои услышит и стрелять начнёт раньше, чем я добегу. Перестреляет нас к чертовой бабушке, а потом уже будет разбираться свои или чужие.
Затаились. Двигаться нельзя. В камеру, откуда вышли парни тоже нельзя, зашумим. Стоим. Я пистолет в потной руке сжимаю. Если начнётся стрельба, уложу нахер, кто бы ни был.
Палец на спусковом крючке, подрагивает, в человека не стрелял, но для спасения придётся. Не хочется погибнуть от вражеской пули.
Тихо в подвале. Сквозь каменные стены глухо слышно, как где — то наверху верещат женщины. А тут, пролети сейчас муха, все бы ясно услышали движение её крыльев.
Человек притих, прислушивается, ну и мы не дураки. Не то чтобы я очковал, но ситуация опасная.