Маленькие дикари
Шрифт:
«Вот и конец», – подумал Ян, так как школа была по дороге к станции. Только почему же Рафтен не сказал «на станцию»? Он обычно не путал слова… Да и не было сказано, чтобы Ян захватил с собой вещи. Да их и некуда было класть в легкой коляске.
Рафтен правил молча. Через некоторое время он наконец спросил:
– Послушай, Ян, кем тебя хочет сделать отец?
– Художником, – ответил Ян, никак не понимая, какое это имеет отношение к его отъезду.
– Разве художнику нужно образование?
– Конечно! Чем образованней, тем лучше.
– Верно, об этом я все время твержу Сэму! Поэтому ты и считать
– Да. Некоторые даже миллионы получают.
– Миллионы? Ну, не думаю. Ты, наверное, преувеличиваешь…
– Честное слово! Вот художник Тернер нажил миллион. Тициан жил во дворце, и Рафаэль тоже. [7]
– Вон как! Ничего о них не слыхал. Может, и верно. Образование много значит! Я всегда говорю об этом Сэму…
7
Тернер Джозеф Мэллорд Уильям (1775–1851) – выдающийся английский живописец. Тициан Вечеллио ди Кадоре (1477–1576) – великий итальянский живописец эпохи Возрождения. Рафаэль Санти (1483–1520) – великий итальянский художник и архитектор
Они подъезжали к школе. Несмотря на летние каникулы, дверь школы была открыта и на крыльце стояли два седобородых старика. Они кивнули Рафтену. Это были члены правления школы. Один из них – Бойл, пользовавшийся наибольшей популярностью у населения Сэнгера, другой – Мур, последний бедняк, но прекрасной души человек, а Рафтена выбрали в попечители, зная, что он никаких денег не пожалеет на школу.
В этот день они собрались, чтобы обсудить постройку нового школьного здания. Рафтен вытащил целую кипу бумаг, среди которых было также разрешение из департамента народного образования. В разрешении говорилось, что половину средств на строительство должен был изыскать местный школьный округ, а другую половину расходов брал на себя департамент, если будут соблюдены все условия. Главным из них было – сделать школьное здание просторным и светлым. Но как могли малограмотные члены правления школы выполнить это требование? Обратиться в департамент за расчетами было неловко, а учитель находился в отъезде. И вот Рафтен блестяще разрешил эту труднейшую математическую проблему: он взял себе в помощники храброго худенького мальчика со смышлеными глазами.
– Ян, – сказал он, протягивая ему двухфутовую линейку, – можешь ли ты сказать, сколько футов воздуха приходится в этом классе на каждого ученика, если все места заняты?
– Кубических футов?
– Погоди, – сказал Рафтен.
И вместе с Муром он стал водить огромным пальцем по засаленным документам.
– Да, да, кубических футов, – решили они наконец.
Ян быстро измерил длину, высоту и ширину комнаты. Трое взрослых с благоговением следили за его уверенными действиями. Потом Ян сосчитал, сколько в классе мест, и сказал:
– Включать учителя в расчет?
Попечители обсудили этот вопрос и решили, что все-таки стоит.
– Пожалуй, он расходует воздуха вдвое больше ученика!
Ян сделал несколько подсчетов на бумаге и сказал:
– Двадцать футов.
– Посмотрите! – сказал Рафтен с гордостью. – Совпадает с расчетами самого инспектора. Я же говорил вам, что он справится! Теперь давайте поглядим проект здания.
И они углубились в новые бумаги.
– Ян, а сколько надо воздуха, если учеников вдвое больше, учитель один, а помещение вот такое? Ян подумал минутку и сказал:
– Двадцать пять футов на каждого.
– Ну! – загремел Рафтен. – Разве я не говорил вам, что этот негодяй архитектор вместе с подрядчиком хотят обмануть нас! Думают, что мы невежды! Шайка разбойников!
Ян взглянул на план, которым яростно размахивал Рафтен.
– Погодите! – вдруг сказал мальчик таким тоном, каким он раньше никогда не говорил с Рафтеном. – Нужно еще высчитать прихожую и раздевалку.
Он сделал новые подсчеты и сказал, что план департамента вполне правильный. В глазах Бойла вспыхнул злорадный огонек. Рафтен, казалось, был разочарован, не найдя никакого мошенничества.
– Теперь скажи, Ян: в прошлом году оценочный сбор составлял двести шестьдесят пять тысяч долларов, и мы решили внести в школьный фонд по одному доллару на каждую тысячу; в этом году сбор увеличен до двухсот девяноста одной тысячи четырехсот долларов. Каков же будет школьный налог, считая так же по доллару?
– Двести девяносто один доллар сорок центов, – ответил без колебания Ян.
Попечители переглянулись в изумлении.
Это был настоящий триумф Яна. Даже старый Бойл улыбнулся, а Рафтен, тот прямо сиял, словно в этой победе была и его доля.
С тех пор Рафтен смотрел на Яна как-то по-особенному. Ян только однажды видел на его лице такое выражение: когда он пожимал руку известному боксеру, победившему в трудном матче.
На обратном пути Рафтен говорил с Яном, как со взрослым, о своем сыне. Он долго обсуждал с ним свою излюбленную тему – образование. Ян не знал, что, увидев своего рослого сына побежденным, Рафтен нашел лишь одно слово себе в утешение: «образованный…»
Итак, Рафтена нечего бояться. Но как быть с Сэмом? Яну очень хотелось помириться, но это становилось все труднее и труднее.
Как-то, покормив свиней, Сэм поставил лохани на землю. Тут откуда-то выбежала Минни. Увидав неподалеку Яна, она крикнула мальчикам:
– Сделайте стульчик! Покатайте меня!
Сэм и Ян робко взялись за руки. Малышка обхватила мальчиков ручонками за шеи и притянула их головы друг к другу. И тут Сэм, улыбнувшись, сказал:
– Знаешь, Ян, давай помиримся!
– Я давно хотел, – запинаясь, проговорил Ян, – Я очень виноват. Прости меня!
– Пустяки! – ответил Сэм. – Это все из-за Гая получилось. Не будем вспоминать. Только никак не пойму – я же сильнее и больше тебя, и вещи поднимаю тяжелые, и работу потруднее твоей сделаю, а ты меня, будто мешок со стружками, швырнул! Научи меня, ладно?
Часть третья
В лесах
I. Здравствуй, лес!
– Вы, кажется, теряете много времени на свои путешествия в лагерь и обратно. Почему бы не остаться там совсем? – как всегда, равнодушно сказал Рафтен, и было непонятно, говорит он серьезно или в насмешку.
– Да мы бы только рады были, – ответил сын.
– Так что ж вам мешает? На вашем месте я переселился бы туда насовсем.
– Хорошо, – протянул Сэм. – Мы обязательно уйдем в лес.