Шрифт:
Запертая дверь и включенная, как обычно, сигнализация. Соня каждый раз надеялась, что сотрудники магазина оставят свет, но этого никогда не происходило. И вот опять помещение погрузилось во тьму.
Соня поежилась и подползла к углу полки. Эффектная соседка недоуменно фыркнула и отряхнула край алого платья, которого Соня случайно коснулась, – как будто оно запачкалось. Самая некрасивая
В углу было, определенно, не так страшно. А еще успокаивала воркотня чудовищ – жутких заводных игрушек, уже начавших переговариваться в другом конце магазина на одним им понятном языке. Темнота была их стихией. Стоило последнему продавцу погасить свет и удалиться, тут же принимались болтать и шутить. В помещении всю ночь раздавался их скрипучий смех.
Пупсы, наверное, темноты как раз боялись – они даже не плакали, а тихо, жалобно хныкали на своем стеллаже. Это раздражало остальных – все мечтали, чтобы псевдомладенцев поскорее раскупили.
А куклы-подружки щебетали о нарядах, прическах и тупых покупателях.
С рассветом магазин погружался в тишину. И не в том дело, что говорящий товар напугал бы продавцов и клиентов – просто у игрушек пропадали дар речи и способность двигаться. Оставались маленькие души, запертые в пластмассовых телах.
Но ночь была в их распоряжении. Если бы только можно было выбраться из магазина… снаружи их ждала бы другая жизнь. Какая – никто не знал, но по крайней мере другая. Многие фантазировали, что «по ту сторону» смогут ходить и говорить в любое время суток. Что поселятся в уютном месте, где их никто не будет двигать, щупать, разглядывать. А кто-то даже мечтал подружиться с людьми.
Конечно, бывали попытки вылезти наружу. Одно из чудовищ-роботов, например, просунуло ногу между решетками на окнах и долго било в стекло ногой. Оно оказалось слишком прочным. Тогда чудовище с досады швырнуло в окно пупса. Он ударился об прутья решетки, рухнул на пол и захныкал. Кроме того, в какой-то момент сработала сигнализация. Полный провал.
Легальный способ покинуть пресловутый магазин оставался один: быть купленным.
И руководство магазина, и продавцы, и игрушки с нетерпением ждали праздников. Перед каждым из них происходил наплыв покупателей. Каждый день, каждый час был шансом на освобождение. Все завидовали тем, кого забирали милые девочки в нарядных платьицах. Восторженные взгляды, осторожные прикосновения и громкое «мам, хочу!» – и вот уже новая хозяйка бережно несет куклу на кассу. Понятно, что дома у милой девочки ей плохо не будет.
Были и другие покупатели – о них старались не говорить и даже не думать…
– Соня! Скорее сюда, что покажу! – послышалось с боковой полки.
– Не могу, – пробурчала кукла из своего угла.
– Да когда же ты перестанешь бояться? Нет в темноте ничего страшного! Только чудища, но они и днем тут, ха-ха! Ладно, подожди меня.
Единственная подруга Сони – Матильда – ловко вскарабкалась по полкам и вскоре оказалась рядом. Дала Соне руку, потянула за собой.
– Пошли, это с моей стороны. Отсюда не увидишь.
– Да что там такое?
– Не знаю, но это о-очень красиво. Ты обязательно должна оценить.
Соня со вздохом поднялась.
Пара жутких минут в мрачных лабиринтах полок – без Матильды Соня бы ни за что этого не вынесла, – и вот они уже стоят, почти прижавшись к стеклу, и завороженно наблюдают за мерцанием гирлянд на искусственной новогодней елке за окном. Синий, красный, белый, золотой, оранжевый меняются, как картинки в калейдоскопе. В их свете Соня даже может разглядеть застывшую рядом в восхищении подругу. И почти не страшно больше…
Матильда прекрасна, как всегда. У нее длинные, ниже колен, волнистые светлые волосы, огромные фиалковые глаза, аккуратный носик и маленький розовый ротик. На ней – пышное бархатное платье цвета спелой сливы. Из-под подола кокетливо выглядывают серебристые туфельки, как у Золушки. Соня никогда не видела слив и понятия не имеет, кто такая Золушка, но уверена в одном: ее подруга – самое грациозное, самое красивое, а еще самое доброе существо в мире.
Никто, кроме Матильды, не хотел общаться с Соней. С рыжей, нелепой Соней, с глазами навыкате, в дешевом сером платье и с кривоватыми ногами.
Конец ознакомительного фрагмента.