Маленькие истории. Поверь в чудеса
Шрифт:
Пахнуло прелью и цветами. Как там, в том клятом лесу, из которого я так спешно бежал седмицу назад. Только в нём еще на каждом суку сидели круглоголовые и красноклювые совы, а в палой листве под ногами то и дело шныряли змеи с жёлтыми щеками.
Если увижу хоть одну такую тварь здесь – решу, что боги от меня совсем отвернулись. Но и без того превращение мирного редкого леска в зловещую тайгу заставило сердце сжаться, а рука сама потянулась к оберегам на груди.
От ощущения знакомых резных знаков в пальцах стало чуть спокойнее, но морок не спешил исчезать. В вершинах деревьев загудел ветер, небо уронило первые капли, каким-то чудом пробравшиеся сквозь переплетение ветвей, иголок и листьев для того, чтобы упасть на мою давно нечёсаную голову.
«Ничего, – сказал я сам себе, – это только мираж. Глупые чары тёмного и неведомого народа. Боги мне помогут.»
И я пошёл вперёд, палкой раздвигая кусты, и дорогой взывал шёпотом к богам. Чтобы в такой яркий августовский день творилось подобное беззаконие… Неужели позволят?
Не знаю, услышали ли меня небожители, но вокруг ничего не менялось. Всё те же лапы елей, кустарник, холодные капли дождя, бегущие за шиворот, поразительно быстро раскисающая земля под ногами и растущее чувство беспокойства. Влажный донельзя воздух заставлял то и дело утираться, в лицо лезла паутина, дождь усиливался с каждой минутой. Я решил переждать ненастье под ёлкой.
Вот уж где должно быть если и не сухо, то по крайней мере терпимо находиться.
Первые несколько мгновений так и было, а потом… Я ощущал спиной морщинистый сучковатый ствол, ветки над головой были вполне вещественны, но дождь словно огибал их и, насмехаясь над поднятым мною воротником, упрямо лил под одежду, превращал почву под ногами в болото, а волосы – в слипшиеся сосульки, лезущие в лицо. Я не выдержал долго, перебежал под другое дерево, казавшееся мне ещё гуще, но история повторилась и там.
Я был уже весь мокрый, усталый и заметно продрог, несмотря на летнюю пору, когда по лесу пронёсся порыв ветра. Каким-то образом он проник меж стволами деревьев, стоящими так часто, что дальше уж некуда и с тех пор дул и дул, не переставая. Я не сразу осознал, что не так, а когда понял – поёжился. Ветер явственно пах морем, до которого по самым скромным подсчётам было семь дней пути и был холодным до омерзения. Дело начинало принимать нешуточный оборот.
Я вышел из-под не спасающей от дождя елки и, найдя за всё гуще собирающимися тучами краешек солнца, а там уже и юг, оборотился к нему. Оттуда шли и шли легионы туч, оттуда дул этот промозглый ветер, пропахший солью, оттуда я держал путь домой. Там, в лесных чащобах, далеко-далеко от обжитых мест, уже очень давно поселилось племя сморингов. Этих странных низкорослых созданий с горящими зелёными огнями глазами, светловолосых и длиннопалых, поклоняющихся своим, неведомым богам. Это они, бесстрашно забираясь в самую дичь и глушь, собрали в своём маленьком лесном селении целую грядку так необходимой людям с деньгами мандрагоры.
И, похоже, собирались примерно наказать осмелившегося их ограбить.
Всё это промелькнуло в моей голове за несколько мгновений, но я не устрашился. Пусть даже с меня течет, как с дырявой крыши, а колдовской ветер пробирает до костей, пусть под ногами чавкает и хлюпает.
Холод не тот, чтобы от него умирать, я даже не простыну, хотя, конечно, приятного в нём мало.
Дождь тоже когда-нибудь кончится, он не может идти вечно.
Ворожба сморингов не сломит меня.
Приободрённый этими мыслями и готовый терпеть до морковкина заговенья, я вновь юркнул под ель, быстро достал из мешка одеяло и укутался в него. Дождь уже не мог проникнуть ко мне под одежду, ветер стал ощущаться слабее. В фляжке, как я знал, сохранялось еще глотка три отличного вина, имелось и вяленое мясо, и сушёные фрукты.
Не-ет, до следующего дня вам точно меня не одолеть, а терпеть происки каких-то жалких шаманов из запселого племени боги явно не будут и такой краткий срок. Может, уже прямо сейчас порыв тёплого западного ветра разгонит всю эту хмарь, вновь засияет солнце и сквозь лесок напросвет будет видна старая южная дорога, ведущая к дому, до которого остался всего день пути.
Я чуть подождал и, когда ничего этого не произошло, пожал плечами. Можно и потерпеть.
А солнце тем временем окончательно скрылось в тучах, под моей ёлкой стало темно. Однако уже через миг небо прочертила рогатая молния, да такая, что я невольно вздрогнул. А за ней ещё и ещё одна.
Звук пришёл потом и он был страшен. Казалось, прямо у меня над головой великан ударил во что-то неописуемо большое и гулкое.
Разом пригнулись вершины деревьев, озарённые очередной молнией, на меня пролилось, должно быть, махом бочки две воды и я упал, закричав в полный голос от страха. С этой минуты молнии били не переставая, грохот стоял ужасающий, я не слышал себя самого. Хотя вопил, сжавшись в комок на раскисшей земле и мешая слова проклятий и молитв.
Как скоро наступила полная тишина и я себя вновь осознал человеком, а не червём, копошащимся в грязи – не знаю. Могло пройти несколько минут, могли часы. Я лежал на спине, в лицо мне летел крупный водяной горох, я был слаб и растерян.
И вдруг я всем своим нутром почувствовал, что это затишье неспроста, что грядёт нечто ужасное. Со стоном метнулся я из-под дерева, различая в темноте лишь очертания окружающих меня предметов.
Через несколько шагов лес осветился, как в полдень, но неживым светом, меня ударило в спину, сбив с ног и сбросило в яму, полную дождевой воды. Тихо подвывая, я немедленно начал из неё выбираться, цепляясь за корни, а в небесах уже вновь бушевала непредставимая гроза. Ветер чуть не сшиб меня обратно в яму, дождь бил, как плеть, но я благодарил богов от всей души. Елка, что служила мне пристанищем, была расщеплена до корней, а в плотной коже мешка засела щепка длиной в локоть, летевшая мне прямо под левую лопатку.
Потом я брел, уже мало что соображая, по лесу. Надо мной сверкали молнии, уши закладывало от грохота, мимо, казалось, проплывали тени не то животных, не то людей…
Утомлённый, я присел под сросшимися стволами тисами, закрыл глаза и сам не заметил, как заснул. Видимо, запас моих сил иссяк намного раньше, чем я опрометчиво полагал прежде.
Проснулся я чуть более свежим, но кругом ничего не менялось и ничто не указывало на возможность спасения.
И лишь потом я заметил его.
Маленькое, с барсука размером создание с громадными белёсыми глазами на плоской треугольной мордашке жалось к моему боку и дрожало всем тельцем, покрытым короткой шёрсткой. Это я рассмотрел в очередной вспышке молнии, оказавшейся на некоторое время последней.
Глаза зверька, или какого-то иного создания, которого я ранее никогда не видел, чуть светились в темноте и с ним было как-то спокойнее.
Оно могло оказаться хищным, вороватым, ядовитым, просто опасным, наконец, но сейчас мы оба были просто мокрыми и несчастными бедолагами, испытывающими страх.