Маленькие женские тайны
Шрифт:
Но больше всего на свете она любила готовить. Ей это нравилось, как другому нравится рисовать или петь. И мечтала она не о том, чтобы стать знаменитой певицей или актрисой, даже не о любви, как многие девчонки ее возраста — нет, она мечтала, что когда-нибудь откроет кафе. Не простенькую забегаловку, как у матери, а настоящее кафе для изысканной публики, которая сможет оценить ее кулинарное искусство, и называться оно будет «У Арлетт»…
Все это известно со слов матери Арлетт, которая, по ее утверждению, видела девчонку насквозь и старалась быть с ней построже, чтобы та рано или поздно
Но, как видно, старалась безуспешно.
Арлетт в тюрьме, и ее адвокат крайне возмущен тем, что ее отказываются выпустить под залог.
На вопросы следователя девушка отвечает коротко и вежливо, скромно потупив глаза и всем своим видом показывая, что не понимает, как это вообще может быть, что ее — и вдруг в чем-то обвиняют.
По ее словам, Брука она ударила «с перепугу», на Клодин напала обороняясь — та угрожала ей пистолетом, Имона же впустила в квартиру потому, что он ее заставил — сказал, что если она этого не сделает, он скажет всем, будто это она убила своего отца.
Показания же самого Имона, который, в надежде, что ему уменьшат срок, охотно сотрудничает со следствием, отнюдь не всегда совпадают с ее словами.
Поэтому об истинной роли Арлетт в происшедших событиях можно лишь догадываться с той или иной степенью вероятности…
Мальчик встретил девочку — Имон Финней встретил Арлетт Лебо.
Пока Жорж Лебо у себя в кабинете обговаривал с Коллинзом детали заказа, сроки и цены, Арлетт с Имоном пили на кухне кофе с домашним печеньем… и тоже разговаривали.
Имон влюбился в нее сразу. И, изо всех сил стремясь произвести впечатление, похвастался, что может открыть любую дверь и «разобраться» с любым сейфом — отец научил. Это заставило Арлетт задуматься.
Человеком Лебо был осторожным, но от дочери не слишком таился, и она знала кое-какие детали его бизнеса. В том числе то, что вместе с заказом он обычно получает аванс, который кладет в свой сейф, а наутро перекладывает деньги в небольшой «дипломат» из желтоватой телячьей кожи и уносит.
Когда отец после ухода заказчика пересчитывал купюры, складывал в аккуратные пачки и перетягивал резинками — десятки, порой даже сотни тысяч фунтов — Арлетт кусала губы от зависти: ах, если бы ей только удалось до этих денег добраться!
Взять их и уехать куда-нибудь, где тепло и хорошо! Например, в Марсель. Или, еще лучше, в Гибралтар. Отец не станет заявлять в полицию — ведь ему придется тогда объяснять, откуда взялись эти самые деньги!
Но как Арлетт ни старалась, комбинацию сейфа ей подсмотреть не удавалось…
А тут — такой шанс!
Начиналось все как игра, шутка: «А что бы ты сделал, если бы у тебя были такие деньги?» — «А ты?» Но очень быстро разговор пошел всерьез.
Уговаривать Имона долго не пришлось — он и сам давно мечтал оказаться где-нибудь подальше и от дяди, и от дурацкого «Союза Волонтеров».
Постепенно возник план: в тот вечер, когда Коллинз принесет деньги, Арлетт после его ухода угостит отца кофе, подсыпав туда снотворного, в полночь впустит Имона и… к утру они уже будут в скоростном экспрессе на пути на континент, свободные и богатые.
И —
У Арлетт при этом слове вставало перед глазами заветное кафе: белые с голубыми полосками зонтики над столиками, сверкающая чистотой витрина и витиеватая надпись на вывеске. Имону же грезился белый дом над теплым синим морем и рыжеволосая девушка с глазами-изумрудами…
То, что украв аванс террористов, они подставят Лебо, не волновало ни Арлетт, ни тем более Имона.
Подвело Арлетт плохое знание химии: снотворное, которое она подсыпала отцу, быстро разлагается при высокой температуре. Насыпь она его в вино или в колу — и Лебо бы мирно проспал до утра. Но она подсыпала снотворное в горячий кофе, и он проснулся среди ночи. Услышал за стеной, в кабинете, шум и, зайдя туда, увидел распахнутый сейф, пачки денег на столе и рядом — Имона и Арлетт.
Кто убил Лебо? Арлетт утверждает, что Имон — внезапно схватил лежавший в сейфе пистолет и выстрелил. Сам же Имон говорит, что он тут ни при чем — он и опомниться не успел, как Лебо на него налетел и шмякнул об стену так, что чуть дух не вышиб. И тут раздался выстрел…
Стоя над трупом отца, Арлетт понимала, что первоначальный план сорвался. Труп неминуемо найдут, полиция начнет розыски… Нет, уезжать сейчас нельзя — лучше подождать и отвести от себя подозрения!
Поэтому она буквально вытолкала Имона за дверь:
— Уходи! Пистолет выбрось, деньги спрячь. И жди моего звонка.
После чего, заливаясь слезами, позвонила в полицию.
Болтуном Лебо не был — если он сказал, что информация важная, значит наверняка так оно и есть. Поэтому контрразведка с самого начала подключилась к делу. Увы — тщательный обыск кабинета не дал ни малейшей ниточки к тому, что же хотел поведать Лебо на несостоявшейся встрече.
Оставалась Арлетт. Она, единственная, видела, кто приходил к отцу в последние дни — если бы этих людей удалось опознать, то, возможно, стало бы ясно, о чем он хотел сообщить.
Не меньше интересовала Арлетт и ирландцев во главе с Коллинзом.
О гибели Лебо они узнали на следующий день, из выпуска новостей. Но ведь у него были деньги «Союза Волонтеров» — сто девяносто тысяч фунтов. Так что же — они теперь пропадут?!
Решение пришло быстро: нужно схватить девчонку Лебо, как следует потрясти и припугнуть. Возможно, деньги до сих пор где-то в квартире — тогда проблемы вообще нет. Если же их украл убийца или конфисковала полиция — что ж, опять все возвращается к той же Арлетт. Она наследница своего отца, значит, и его долгов — пусть достает деньги где хочет и отдает, а не то…
Предупредить Арлетт Имон успел в последний момент, у нее хватило времени лишь запереться в спальне и придвинуть к двери тяжелый шкаф. И, пока ирландцы обыскивали квартиру и переворачивали кабинет в поисках денег, позвонить по телефону, который ей оставил вежливый и симпатичный мужчина из полиции на тот случай, если она что-нибудь вспомнит про гостей отца.
Опергруппа приехала быстро — налетчики еле успели убежать по пожарной лестнице. Арлетт же, понимая, что они от нее теперь не отстанут, наотрез отказалась оставаться одна в квартире.