Маленькие женские тайны
Шрифт:
Девушка безропотно отдала купальники, Клодин перекинула их через руку, достала мобильник и набрала номер Луизы.
Ответила та сразу — рявкнула:
— Ну что там еще?
— Это Клодин. Луиза, я к тебе послала девушку — дай ей вату, перекись и жидкий пластырь.
— Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего серьезного.
Выключив телефон, она взглянула на окружавших ее девушек:
— Ну что? Идите купальники выбирать, времени мало осталось!
— А вы кто? — нерешительно спросила высокая блондинка — не драчунья Элен, а другая,
— Клаудина! — уже второй раз за день назвалась Клодин своим псевдонимом.
— Та самая фотомодель, которая будет в жюри?
— Да. И… Элен! — вторая драчунья пыталась незаметно задним ходом выбраться из толпы.
— Да? — та остановилась.
— О каком купальнике шла речь? Об этом? — Клодин указала на зажатый в руке девушки бело-розовый купальник.
— Да…
— Хм!.. — на ее взгляд, в купальнике не было ничего, из-за чего бы стоило спорить. — Дай сюда. У тебя еще есть время выбрать себе другой, а Эффи сейчас будет занята.
Элен зло сощурилась, но купальник отдала. Точнее, сунула его Клодин так, будто он жег ей руки, и пошла обратно в комнату.
— Ну вот, а теперь тобой займемся, — Клодин подхватила под локоть Эффи. Девушка сумела не заплакать, но глаза у нее были совершенно несчастные.
— Как же я теперь на конкурс пойду с этой царапиной?! — прозвучало это так трагически, будто у нее внезапно образовался шрам в пол-лица.
— Все будет в порядке, — Клодин подавила в себе желание погладить ее по голове, как маленькую, обняла за плечи. — Пойдем. Где тут умыться можно?
Сама «хирургическая операция» заняла меньше минуты. Ватным тампоном Клодин смыла со щеки Эффи запекшуюся кровь, насухо вытерла и нанесла на царапину слой «жидкого пластыря».
— Все, — перехватила дернувшуюся к щеке руку девушки. — Нет, не трогай. И ни в коем случае не расчесывай.
Эффи повернулась к тянувшемуся вдоль стены туалета зеркалу.
— А эта щека все равно получается краснее той!
— До конкурса еще четыре часа. Пройдет. И к визажисту пойдем вместе — если ему что-то не так будет, я сама тебе макияж сделаю.
— Спасибо! — пискнула девушка.
В комнате, где конкурсантки выбирали купальники, по-прежнему царила сумятица.
Купальники висели на пяти длинных стойках, как в магазине. Девушки толпились вокруг стоек, между ними металась худенькая немолодая женщина, повторяя: «Аккуратнее, пожалуйста! Вешайте все на место!» Даже те из конкурсанток, кто уже определились с выбором, не торопились отходить от стоек — они либо давали советы соседкам, либо высматривали, не найдется ли что-то еще получше.
Молоденькие, хорошенькие… Стоя у окна, Клодин разглядывала их и оценивала, как если бы это были девушки, пришедшие к ней в агентство в надежде на карьеру фото-модели.
Больше всего здесь было блондинок, от рыжеватозолотистых до совсем светлых. Помимо уже знакомых ей Эффи и Элен, в глаза
Ничего не скажешь — она была действительно хороша собой: отличная фигура, безупречно правильное лицо, голубые глаза. Даже чуть опущенные уголки рта, придававшие лицу надменное выражение — и те ее не портили. «Возможно, будущая победительница», — подумала Клодин, про себя окрестив ее Злюкой; эффектнее, чем она, в этой комнате девушки не было.
И все же…
Вот именно, и все же — уж очень стандартной была ее красота, без малейшей «изюминки», которая делает лицо запоминающимся.
«Изюминка» была в другой девушке, для карьеры модели тоже не слишком подходившей, но по иной причине.
Хрупкая и изящная, с пышными пепельными волосами, она была похожа на эльфа. Треугольное личико с нежным румянцем смотрелось бы не более чем миленьким, если бы не глаза — именно они составляли его главную прелесть. Большие, лучисто-серые, они, казалось, сияли своим собственным внутренним светом, делавшем девушку не просто хорошенькой, но настоящей красавицей.
Увы, этой девушкой можно было любоваться лишь «вживую» — на фотографии она наверняка получилась бы куда менее выразительной, чем в жизни.
Кроме того, в числе конкурсанток были две афроамериканки. Одна, с обаятельной улыбкой, но коротковатыми ногами, едва ли могла претендовать на призовое место; зато вторая — высокая и стройная, слегка похожая на Наоми Кемпбелл — могла вполне.
Еще была мексиканка — та самая, которая первой заметила на щеке Эффи кровь — и девушка, которая тоже поначалу показалась Клодин мексиканкой, но приглядевшись, она поняла, что скорее всего это коренная американка.
Свою «фаворитку» Клодин определила почти сразу — ею стала та самая девушка, которую она посылала за аптечкой, худая, чуть ли не костлявая, с прямыми черными волосами и алебастрово-белой кожей. Она вся состояла из контрастов: аккуратный пряменький носик — и упрямый подбородок, рот чуть великоват — но улыбка чарующая. Зеленовато-голубые глаза, несколько бледно-золотистых веснушек на переносице… словом, если бы эта девушка пришла в их агентство в Лондоне, Клодин охотно дала бы ей шанс и предложила бы ее кому-нибудь как новое лицо для рекламной кампании.
В данный момент эта девушка изображала из себя Буриданова осла: в руках у нее были все те же два купальника, и она, стоя перед зеркалом, прикладывала к себе то один, то другой.
Собственно, купальники почти не отличались один от другого — одинаковый фасон, одинаковые декоративные пряжечки по бокам, одинаковые черные разводы, похожие на неровные мазки кистью. Только вот фон был разный — в одном случае белый, в другом — бирюзовый.
«Бирюзовый бери!» — мысленно подсказала Клодин. Конечно, черный с белым — сочетание классическое, но белый цвет начисто «убил» бы одно из преимуществ девушки — светлую кожу, а вот бирюзовый бы наоборот, подчеркнул.