Маленький дьявол
Шрифт:
Лететь нам всего два часа. И по большей части, в зоне контролируемой нашими ВВС, так что к бою можно не готовиться. Что-то я стал нервный — летал я уже девять раз, а бой был только один.
На Эльбу мы прибыли поздним вечером и едва успели договориться о встрече с утра пораньше.
На следующий день я приветствовал Ларису уже навязшим в зубах вопросом. Нет, она не передумала, и если я еще раз об этом спрошу, она уйдет в лес одна и заблудится там по-настоящему.
— О тебе же забочусь. Мало ли что, — слегка обиделся я.
— Когда мы пойдем?
— Можно завтра с утра. Погоду в ближайшие три дня обещают хорошую. Снаряжение прибыло, надо только его забрать так, чтобы никто не заметил.
— Хорошо. Пусть будет завтра, — сказала Лариса не совсем уверенным голосом.
В чем дело? Не похоже, что она испугалась.
— Что-нибудь случилось? Можно ведь и подождать пару дней.
— Нет, только мама будет волноваться.
— А тебя не отпустят просто так, в поход?
— Нет, ни за что.
— Понятно, тогда можно сделать так: мы уходим тайком на рассвете, но оставляем записку, что ушли, хорошо подготовившись, и обещаем вернуться завтра к вечеру.
— А нас не поймают?
— Если вынем батарейки из коммов — то нет.
— Но тебе же влетит!
— А тебе?
— Ну-у, меня просто посадят на недельку под домашний арест. Я это переживу.
— Я тоже переживу.
— У нас в классе некоторые ребята очень боятся…
— А знаешь, от чего это зависит?
— От чего?
— Держу пари, это те же самые, что хуже всех дерутся.
— Угадал. А почему?
— Знаешь, что такое боккэн?
— Знаю. Тренировочный деревянный меч.
— А знаешь, что на тренировках удары, кроме самых опасных, наносятся в полную силу? Ты серьезно думаешь, что меня можно чем-нибудь напугать?
— Нет, не серьезно… — Лариса посмотрела на меня так, словно опасалась увидеть следы многочисленных переломов. — Все равно, я не хочу тебя подводить.
— Ты меня и не подводишь. Я все всегда решаю для себя сам. И профессору я бы в любом случае сказал правду. И знаешь, что? Давай больше никогда не будем говорить на эту тему, ладно?
— Ладно, не будем.
После завтрака мы отправились подыскивать тайник для нашего снаряжения. А как только стемнело, тайком сходили за нашими вещами. У Ларисы глаза так и горели: для нее это уже приключение.
Я уложил оба рюкзака, попутно объясняя Ларисе, почему я все делаю именно так, а не иначе. Потом вырезал два посоха. Свой я постарался сделать максимально похожим на боккэн. Получилось неплохо, только у сосен слишком легкая древесина.
Условившись встретиться на рассвете, собратья по заговору отправились ужинать.
После ужина мы разошлись писать свои записки. Я просил синьора Соргоно передать Ларисиной маме мое обещание привести ее дочь обратно целой и невредимой. Что обещала Лариса, я не знаю.
Глава 39
Утром Лариса прибежала на место встречи даже раньше меня. Вот это да! Действительно, почему девочек принято держать «в вате»? В самурайских семьях, например женщины обучались владению нагината [48] и не только. Зато они, в крайнем случае, могли себя защитить.
Мы вынули батарейки из наших коммов — теперь нас будет очень сложно найти. Я помог Ларисе надеть рюкзак, показал ей ориентир и велел идти впереди прямо по выбранной мною тропинке.
48
Нагината — разновидность алебарды.
Через час моя спутница приноровилась к походному шагу — не спешила, но и не ползла как улитка. Все отлично, через три-четыре километра ожидалась речка. Дорога пошла в гору, и я велел Ларисе двигаться помедленнее и следить за дыханием. Ох, ну ничему полезному девочек не учат!
Перед переправой я скомандовал «привал», и Лариса повалилась на траву, как будто прошла не восемь километров, а все восемнадцать. Я предложил ей пойти умыться, но запретил пить воду из речки. Вообще-то, она чистая, и пить ее можно — но в умеренных количествах, а не так, как пьют жаждущие лопухи. Пока Лариса освежалась, я «накрыл на стол», и мы сели завтракать. Стандартный армейский рацион был признан самой вкусной вещью в мире.
— Не жалеешь, что пошла?
— Не-а, а как мы переберемся на ту сторону?
— Сейчас увидишь.
Не очень-то я умею бросать «кошку», но с третьей попытки получилось. Лариса была в восторге. Я попробовал переправу на прочность, оглядел окрестности и решил, что правильнее будет, если я переберусь первый. На той стороне тоже никаких опасностей не оказалось, и я махнул Ларисе рукой: переправляйся. После нескольких неудачных попыток зацепиться за веревку ногами я предложил Ларисе бросить рюкзак и посох на берегу — потом я за ними вернусь. Так дело пошло на лад, и через десять минут я уже сворачивал веревку.
— Где ты этому научился?
— Да всех учат, — немного удивленно ответил я, — были кое-какие возможности.
Ларисины плечи поникли.
— Всех мальчишек!
— Теперь еще и одну девочку!
— Угу, точно.
— Тогда вперед — к той сосенке, видишь? Там должна быть тропа.
И Лариса браво потопала в намеченном направлении. Тропа оказалась именно там, где была указана на карте. Впереди, в семи километрах, нас ждала поляна с родником, где я запланировал обед и большой привал.
Идти вверх по склону для Ларисы было не слишком просто — я раза три ее ловил, когда она спотыкалась или поскальзывалась. Незадолго до поляны я предупредил свою спутницу, что нас ждет прекрасное местечко, родник, привал и обед. Это ее утешило и подстегнуло. И стало причиной разочарования. Потому что поляна была занята. Лариса резко остановилась на краю, но нас уже заметили.
На поляне отдыхали трое парней лет семнадцати-восемнадцати. Наверное, местные рыбаки или фермеры. К сожалению, они были уже почти пьяными. Поэтому наше появление было встречено громкими одобрительными криками: