Маленький дьявол
Шрифт:
Подвальные окошки смотрят во внутренний двор. Вылезли. И пока нас никто не заметил. Во дворе растет настоящий земной тополь — на него я, собственно, и рассчитывал. Правда, лазать с мышью в зубах неудобно, но я вдохновил напарника рассказом, как я ставил Ларисе на балкон цветы и как мне приходилось лазать с литровой пластиковой бутылкой в зубах. Да еще и полной воды! Геракл не мог уступить мне пальму первенства и забрался наверх даже быстрее, чем я рассчитывал. Отлично. Прыгаем на крышу. Ох, и покатая же она. Геракл чуть не сорвался, но обошлось.
Теперь
Спокойно. Обходим крышу в поисках дыры в системе безопасности. Всякая программа содержит ошибку, всякая безопасность имеет дырку. Мы без проблем ходили по крыше между сканерами и бластерами, и им не было до нас никакого дела. Но как только Геракл взовьется в воздух…
Понял. Дыра в системе безопасности есть, но она двигается. Ее существование опирается на теорему из топологии, в свое время немало меня повеселившую: «Нельзя причесать ежа». [53] Мы постояли около самого удобного для прыжка места, внимательно наблюдая за поворотами сканеров. Предположение о периодичности смены конфигурации показалось мне разумным. Оп, вот она дырка! Считаем. На счете 247 дырка снова была там же. И ещё 247. Отлично! В следующий раз прыгаем. Трех секунд, в течение которых дырка находится в нужном месте, должно хватить. Уф! Наконец-то. Соседняя крыша так не охраняется. Мы на нее спокойно залезли, спокойно и слезем. Нет, не слезем. Геракл предложил идти назад крышами, ссылаясь на невозможность драться с мышью в зубах.
53
Такая теорема в топологии существует. Из нее, в частности, следует, что на Земле в каждый момент времени есть место, где нет ветра.
— А на крыше драться не придется?
— Ну это смотря какими крышами идти.
И мы пошли. Если бы Геракл управлял мною, когда я лазаю по скалам, я бы уже был чемпионом Этны в этом виде спорта.
Вниз мы слезли уже в самой точке рандеву с элемобилем, посланным за Гераклом. Котяра нахально свалился прямо в открытый лючок на крыше. Но мышь не отдал. Только лично мне в руки. Переубеждать его не стали.
Из Контакта я вышел, когда Геракла посадили мне на колени: запрыгнуть самостоятельно у него не было сил. Хороший котик!
Работа заняла почти всю ночь. Проф обещал позвонить Барлетте и перенести полеты. Про Ларису я ему, естественно, ничего не сказал и, как только остался один, сел писать письмо с предупреждением, что появлюсь не сегодня, а завтра (надеюсь, она читает почту по утрам).
Глава 44
Что представляла собой с таким трудом отловленная мышь, я так никогда и не узнаю. Не важно, мое любопытство все же имеет некоторые пределы.
Следующий день почти не отложился у меня в памяти, хотя я и сходил на обе тренировки — больше ни на что времени не хватило.
И вот наконец первый вылет. Ну имитация, имитация — но как похоже. Через четыре часа я уже умел подниматься, садиться и летать по кругу. Правда, настоящим катером мне еще долго не дадут управлять. Все равно удачный день — и мне еще предстоит встретить Ларису.
Она опять вышла из школы вместе с Джессикой. Странно, неужели этот парень, Андре, не обработался?
Пьетро на сей раз держался в стороне от девочек, поэтому рискнул подойти ко мне и поздороваться. Пока он не таскается за Ларисой, я готов жить с ним в мире.
Мир был разбит вдребезги с приходом Андре.
— Опять ты! Я же тебя предупреждал!
— Не будите в Андре зверя, а то проснется заяц и убежит! — с презрением в голосе сказала Джессика.
— Тогда не буду, — серьезно ответил я, — нечего зайцам в городе делать. Лови его потом. А я-то надеялся размяться.
После драки с Ружеро я перестал опасаться противников, выглядящих крепче меня, а теперь, с моей-то скоростью…
— Ты сейчас будешь разминаться об асфальт! — крикнул красный от злости Андре.
— Не покалечь его, — попросила меня Лариса.
— Спасибо. Ты очень заботлива. Не буду.
Мы с Андре отошли в сторонку, и я аккуратно уронил его на землю. Повторения ему не потребовалось — не Ружеро.
Пока парень отряхивался, мы успели отойти довольно далеко. Пьетро делал вид, что ухаживает за Джессикой и поэтому идет с нами. Я ему не поверил, но придраться было не к чему.
— Чем этот несчастный заслужил такое презрение?
— Отказался вести меня в поход, — ответила Джессика.
— Понятно. Вы жестоки, синьорита. Может, он о тебе заботится.
Меня начала грызть совесть. Может, у этого Андре какие-нибудь особо суровые родители. Вообще-то забитым он не выглядит, последнего забитого до постоянной дрожи в коленках мальчика я видел еще в приюте, почти семь лет назад. Но откуда я знаю — может, для того чтобы не выглядеть забитым, Андре надо больше мужества, чем мне только в страшном сне приснится. Он не сделал мне ничего плохого, а я?.. Я, пожалуй, сделал. Подлежит ли это исправлению — вот в чем вопрос?
Я проводил Ларису до дому и отправился на тренировку по скалолазанию, продолжая ломать голову над неожиданно возникшей проблемой.
Может быть, Андре не испугался, есть ведь и другие соображения. «Мама будет волноваться», — вспомнил я. Проф за меня тоже переживает, он мне это прямо сказал ночью на Джильо, а я не понял. Мир казался мне чем-то вроде раскрашенного театрального задника: на сцене выступает славный герой Энрик, и все на свете происходит только с ним. Другие люди чувствуют так же, как и я! Это открытие так меня потрясло, что я с грохотом свалился с тренировочной стенки. Здорово расшибся, да еще и тренер обругал разиней и растяпой. Он, конечно, прав. Я собрал себя с пола и полез обратно на стенку. Иногда слишком много думать вредно.