Маленький книжный магазинчик в Тегеране
Шрифт:
– Зари, перестань! – сказала Маман.
– Нет, правда. Как ты будешь жить рядом с ней? – спросила Зари.
– Я люблю его.
– Она была против вашей помолвки! Разве это ни о чем тебе не говорит? Неужели ты этого хочешь? Ты выходишь замуж за парня, а его мать ненавидит тебя?
– Зари, хватит драматизировать! – одернула дочку Маман.
Зари закусила губу, но через пару секунд продолжила:
– Сестра, какой ты бываешь иногда наивной! Его мать постоянно пытается тебе навредить. Ведь сыновья всегда как глина в руках матерей. А этот сын больше других. Как он с ней разговаривает? Ой, мама, что тебе принести? Ой, ты выпьешь
– Хорошие сыновья всегда так поступают! – возразила Маман.
– До такой степени?
– Да! – заявила Ройя. – И вообще, ведь она в конце концов дала согласие, разве нет? Теперь она не против нашей свадьбы.
– Ты только будь осторожной, сестрица, ладно?
– Зари. – Ройя понизила голос и огляделась по сторонам, словно делилась страшным секретом. – Она нездорова.
Только после нескольких встреч с госпожой Аслан Ройя поняла, что Бахман восполнял неустойчивое состояние матери тем, что старался делать все, что мог, для нее и для их семьи. Казалось, его доброта, великодушие и золотые руки компенсировали полное отсутствие этих качеств у матери. Он терпеливо переносил ее нервные припадки, прощал все ее грубости и злость. Хрупкое здоровье матери, казалось, создало у него потребность впитывать в себя, брать от жизни все, что можно, и быть сильным. Разве не поэтому господин Фахри говорил, что этот парень изменит мир? Ройя всегда думала, что речь шла о деятельности Бахмана в поддержку премьер-министра Мосаддыка. Но может, Бахман просто видел мать, скованную болезнью, в своем доме жил почти постоянно изолированным, мало общался с другими людьми, не научился как следует справляться с житейскими ситуациями, и все это породило у него желание оставить свой след в этой жизни. Вести собственный корабль, преодолевая трудности, «изменить мир», по словам господина Фахри.
– Слушай, Зари. Ты просто не все знаешь про госпожу Аслан. Так что, пожалуй, тебе надо быть более снисходительной. Просто не обращай внимания. Ты не знаешь всю историю, – прошептала Ройя.
– Я знаю про ее безумные скачки настроения. Кто этого не знает! Разве это секрет?
Ройя, помрачнев, отложила кулинарную лопатку.
Улыбающиеся Ройя, Маман и Баба стояли рядком возле двери дома и встречали гостей. Тетки и дяди, близкие друзья и родственники приходили с цветами и сладостями, поздравляли Ройю и ее родителей, устраивались в гостиной. Женщины болтали, пили чай на одной половине комнаты, мужчины стояли группами на другой, держа в руках стаканы с чаем. Ройя рассчитывала, что Бахман и его родители явятся первыми, но они задерживались. Где же они?
Наконец дверь открылась и вошел измученный Бахман, поддерживая под руку мать. За ними с унылым видом плелся господин Аслан.
– Простите за опоздание. – Бахман поздоровался с Маман и Баба и поцеловал Ройю в щеку. Ройя пришла в ужас от этого. Да, они помолвлены, но все-таки такой поцелуй показался ей слишком нескромным. Проявлять нежность на виду у старших – значит не уважать их. Но ее тело налилось теплом от поцелуя, и она смягчилась.
– Все в порядке? – шепнула она.
– У нас были кое-какие… проблемы, – пробормотал Бахман.
Проблемы явно были связаны с его матерью. У госпожи Аслан, вероятно, случился очередной припадок. «Хрупкая и агрессивная» – так однажды описал ее Бахман.
Ройя застыла, когда будущая свекровь шла к ней в черной блузке, черной юбке и толстых черных чулках. И это в прекрасный летний вечер! Почти все женщины надели
Маман не любила косметику. Она презирала женщин, нуждавшихся в «боевой раскраске», чтобы продемонстрировать свою красоту. Когда Зари накручивала перед зеркалом волосы на бумажки, чтобы добиться идеальной «волны», мать часто ворчала, что красота должна говорить сама за себя и что работу Аллаха редактировать не нужно.
– Кое-кого из нас необходимо подредактировать, мама, – возражала Зари. – Мы должны Ему помогать.
– Ах, госпожи Аслан, вам не жарко в такой шали? – робко спросила Маман и подтолкнула Ройю. – Ройя-джан, возьми у госпожи Аслан шаль.
Не успела Ройя взять шаль, как госпожа Аслан подставила ей для поцелуя одну накрашенную щеку, потом другую.
Румяна на лице будущей свекрови напоминали по вкусу увядшие розы. Ройя выпрямилась и протянула руку к шали. Но тут же получила по ней резкий шлепок.
– Не сметь!
– Ой, извините. – Лицо Ройи залилось краской.
Бахман поскорее схватил мать за руку.
– Давай посиди, мама. Тебе нужно отдохнуть. – Он повел ее в дальний конец гостиной и посадил в кресло у стены, подальше от остальных гостей.
– Как странно! – прошептала Зари, подобравшись бочком к Ройе; с подносом в руках она обходила гостей и предлагала всем орехи. – Сегодня такая жарища! Как только она выдерживает?
– Видно, она просто… впрочем, не важно! Иди угощай всех орехами!
Зари вскинула брови, покачала головой и убежала.
– Девочка моя, не волнуйся. Просто сегодня госпоже Аслан было трудно подготовиться к этому визиту, вот и все, – сказал господин Аслан, подойдя к Ройе. – В какие-то дни она чувствует себя лучше, в другие хуже. Прости ее. Наши сердца наполняются радостью при виде вас. Это самое главное.
Казалось, он говорил это искренне, с улыбкой, и глаза у него были добрыми. Ройе стало жалко его. Они оба посмотрели в дальний угол гостиной, где Бахман сидел рядом с матерью.
Он склонился над ней, держа в одной руке ее сумочку, а другой опирался на ее кресло. Госпожа Аслан что-то постоянно говорила. Бахман решительно качнул головой в ответ на ее слова. Но госпожа Аслан не умолкала; казалось, она о чем-то молила сына. Бахман спокойно глядел в пол. Госпожа Аслан возмущенно показывала на свою сумочку. Наконец Бахман открыл сумочку и вынул из нее что-то. Ройя вытаращила глаза, увидев прямоугольный бамбуковый флажок, каким раздувают пламя, когда готовят кебаб. Балансируя на корточках, Бахман медленно помахал на лицо матери флажком, словно веером. Госпожа Аслан замолчала, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
Ройя оглянулась.
– Хорошо бы она сняла шаль, – грустно сказал господин Аслан. – Но ведь она и слушать не захочет, Ройя-ханум. Она всегда делает так, как решила. Пожалуйста, простите. Она не владеет собой.
На кухонном столе лежали розовые коробочки из кафе «Ганади». Казеб и Зари вынимали пирожные – «слоновье ухо» и «языки», а Маман осторожно, чтобы не упало ни крошки, раскладывала их на тарелки. Маман подняла раскрасневшееся от жары лицо.
– Что ты здесь делаешь, Ройя-джан? Возвращайся в гостиную и беседуй с гостями. Ты должна поговорить с каждым. Ступай!