Маленький Леший

Авдей Андрей

– И за пастухов спасибо, – булькнуло из-под фуражки.

– Каких пастухов? – Капитану очень хотелось обернуться. – Я же никого… подождите… то есть?

– Ну, извини, – смущенно просипел хозяин леса, – ты как уполз, сосед-то мой давай форсить в фуражке твоей: и так проплывет, и этак, то набекрень наденет, то на затылок сдвинет, а уж вечерело – ну я и не стерпел.

– Вы привели сюда тех немцев? – давясь от сдерживаемого смеха, спросил Виталий.

– Вот, догадался, настоящий разведчик, – хмыкнул Леший. – Так и было. Привел я их к озерцу, а сосед как раз тренировался

честь отдавать, вытянулся, толстобрюх, как на параде…

Офицер не стерпел и расхохотался, а вместе с ним засмеялся и весь лес, кажется, даже коряга всхлипывала от смеха.

– В общем, – закончил Водяной, – как увидали красоту мою, да в фуражке дареной, так и прыгнули ко мне, таперича за пиявками смотрят.

– А я все понять никак не мог, куда немцы делись, ведь меня за то, что взвод уничтожил, орденом наградили. Значит, он ваш. Сейчас сниму. – Капитан потянул руку к ряду наград.

– Не спеши, – хором остановили его Леший с Водяным. – Медали и ордена твои кровью политые, носи их с гордостью, заслужил, и ступай домой, знаем, что к нам зашел первым, за то тебе наш стариковский поклон. Уважительно поступил. Но заждались тебя дома, поди. Иди, сынок, и спасибо тебе.

Виталий медленно шел по тропинке, вслушиваясь в разговор за спиной:

– Ну, за победу!

– За нее, родимую!

– Наша водка лучше!

– Ну бузи, сосед, трофей из самого Берлину…

– Давай за нашего лейтенанта…

– Геройского, давай.

– Я капитан, – тихо поправил офицер, и, улыбнувшись, широко зашагал в сторону дома.

Эпилог

В небольшом лесочке есть маленькое озеро. Местные говорят, спокойное это место, чисто вокруг, светло: грибник не заблудится, всегда выйдет к дому, если дети по ягоды сбегают, то родители не волнуются – ребятню гнус не укусит. Ходит легенда, что за порядком там смотрят Леший с Водяным, они всегда помогают людям в благодарность за то, что давно, во времена большой и страшной войны, один лейтенант пограничник проявил к ним уважительность.

А еще говорят, что в озерце все рыбешки, головастики и пиявки плавают строем, потому что пасут их гитлеровцы, пропавшие здесь еще летом сорок первого. И каждый вечер, как только заходит солнце, с берега озерца раздаются грустные немецкие песни, изредка прерываемые недовольным бульканьем и скрипом.

Колокольчик

– Колокольчик, Колокольчик? – детская головка заглянула за печь. – Ау!

– Да здеся я, здеся,- недовольно пробурчало из угла.
–  Вот непоседа, пошто не спишь?

– Мне скучно. – Малышка пыталась рассмотреть кого-то в темноте.
–  Мама уснула, а я сразу к тебе в гости, соскучилась за день.

– Соскучилась она, - раздались кряхтенье и шорох, словно кто-то почесывался.
–  У всех дети, как дети, спят по ночам, играют днем, не видят никого.

– А я вижу.
–  Девочка тихо рассмеялась.
–  Я тебя всегда видела, а мама и папа не верят.

– И правильно делают, что не верят, это что же будет, коль люди нас видеть начнут, - в углу зашуршало и на дорожку лунного света выполз маленький мужичок в лапоточках, подпоясанной веревкой рубахе, накинутом на плечи тулупчике и умопомрачительной шапке, расшитой узорами и бисером.
–  Привет, Машенька.

– Привет, Колокольчик! – Девочка обняла своего друга.

– Кузьма я, сколько раз тебе говорить, - беззлобно буркнул Домовой.

– А для меня ты Колокольчик, добрый и очень хороший. У тебя такая красивая шапка, можно примерить?

– В самый раз тебе будет, - усмехнулся мужичок, глядя, как малышка пытается рассмотреть себя в крохотном зеркальце.
–  Подарок Деда Мороза.

– Настоящего? – синие глазенки удивленно распахнулись.

– А ты как думала, самого настоящего, он тебе привет передавал, наказал ждать подарка на Новый год.

– Ой, как здорово! – Машенька тихо захлопала в ладошки и чмокнула Домового в щеку.

– Но только обещай, что будешь слушать маму.
–  Кузьма постарался посмотреть строго, но это у него не получилось, да и разве можно иначе, как не с любовью, смотреть на белокурое чудо, старательно пытавшееся уместиться за печкой.

– Обещаю, - прошептала девочка.
–  А знаешь, моя мама сегодня плакала весь день. Тетя Света, соседка, говорила, что нам принесли «похоронку». Я видела тот листок, но на нем написано «Извещение». Это что, Колокольчик?

– Это письмо твоей маме и тебе, что ваш папа жив и здравствует, - отвернувшись к печной стене, прошептал Домовой.
–  Мама твоя плакала от радости. И тетю Свету поменьше слушай, она сама не понимает, что мелет.

– А правду говорят, что скоро немцы к нам придут?

– Не знаю, малышка, то мне неведомо. Нам, домовым, не след на улицу выходить.

– Почему? Бедненький.
–  Девочка ласково погладила друга по густой шевелюре.
–  Там так здорово.

– Знаю, Машенька, знаю, - грустно улыбнулся Кузьма.
–  Ты своей маме скажи: уходить вам отсель надобно, прямо с утра и уходить.

– Ты нас выгоняешь? – из глаз девочки покатились две грустные слезинки.

– Что ж ты какое говоришь, маленькая.
–  Домовой неловко обнял ребенка.
–  Переживаю я за вас. За дом не волнуйтесь, я с ним останусь, поди, справлюсь, присмотрю за порядком.

– А если мы не уйдем, ты останешься со мной?

– Конечно, я всегда буду с тобой, я же твой Колокольчик, а таперича беги спать и больше босой не ходи, простудишься.
–  Кузьма ласково подтолкнул девочку.

– Обещаю.
–  Малышка нехотя сняла шапку и протянула своему другу.

– Бери себе, Дед Мороз мне так и сказал: коль Машеньке понравится, пусть носит.
–  Домовой улыбнулся.

– Спасибо! – от нахлынувших эмоций девочка тихо взвизгнула.

– Носи на здоровье… Ну все, беги.

– Ой, я забыла спросить… – Машенька, уже было совсем вылезшая из-за печки, вновь посмотрела на друга.
–  Тетя Света говорила, что Домовой может разрушить свой дом. Это правда?

– Я тебе велел, не слушать ее!
–  Кузьма вздохнул и продолжил.
–  Ежели дому беда грозит, али в нем люди лихие поселятся, мы можем их наказать. А таперича быстро спать.