Маленький Шкет
Шрифт:
– Ещё Лиси кричали, что он жадный и злой.
– Ну, этим прохвостам верить не стоит. Придумай сам как тебе называться.
– Предложила симпатичная умница, щёлкнула пальчиками, и её одежда превратилась в розовую, словно сшитую из лепестков шиповника.
Как интересно, оказывается можно сочинить себе имя..., но закончить эту мысль мне не дали.
– Фея назвала лепрекона прохвостом! Фея назвала лепрекона прохвостом!
Сорока сорвалась с ветки и полетела куда-то вглубь леса постоянно повторяя последнюю фразу.
– Вот сплетница, а я ведь лис так отругала.
– Всплеснула ручками барышня и стала жёлтенькой как одуванчик.
– Теперь жди неприятностей
Своей маленькой нежной ручкой она взяла мою ладошку и как старшая сестрёнка потащила за собой в нору. Я только успевал переставлять ноги в гигантских ботинках, которые так и норовили соскочить и потеряться в полумраке прохода.
– Что ты упираешься, еле плетёшься?!
– Звенел её голосок по пути.
Сама юная фея то бежала, пританцовывая, то скакала на одной ножке будто играла в классики. Наконец вытолкав в освещённое старинными лампами круглое помещение, хозяюшка внимательно осмотрела меня с ног до головы и захихикала, перекрасившись в голубой цвет, став похожей на колокольчик.
– Да, в таком снаряжении не побегаешь! Тебе надо срочно переодеться. У меня как раз есть кое-что. Мы можем с тобой поменяться.
Я кивнул, но сразу сложилось впечатление, что согласия гостя и не требуется, оно подразумевается, само собой. Если бы мне пришло в голову отказаться, новая знакомая наверняка сильно удивилась бы и стала настаивать, уговаривать, словно приглашая играть в игру, которую сама придумала и хочет непременно испробовать.
Потянув шторку, оранжевая затейница воскликнула: "Вуаля!" - и перед взором распахнулась большая ниша. В глубине развешенная в шифоньерках, разложенная в шкафчиках на полочках, на столиках и на стульчиках располагалась разнообразная одежда, обувь и всякие знакомые и незнакомые предметы. Всё это было неновым, потёртым и даже слегка запылившемся. Проказница дунула в самый пыльный угол, звонко чихнула, рассмеялась и стала ловко меня раздевать. Стащив футболку, успевшую давно развязаться и волочившуюся по полу, сразу же закинув её в бельевую корзину, она напялила мне сначала пышное белое платице.
– Вылитая Снегурочка!
– Захихикала озорница, отпрыгнув на шажок.
"Да она просто балуется!" - Промелькнуло в голове, но деваться было некуда. Придётся потерпеть. В моей предыдущей одежде действительно существовать очень неудобно.
После первого пришлось перемерить ещё несколько сарафанчиков, юбочек и остальных женских убранств. Меня сравнивали то с Дюймовочкой, то с Белоснежкой, то с другими девчонками, пока я наконец не за противился. Тогда появилось что-то яркое и пышное, словно клоунское. Было почти невозможно разобрать мужское это или женское. Подняв мои руки, заставив присесть, побегать, волшебница щёлкнула пальчиками и наряд испарился, оказавшись в шкафу на своём месте.
– Нет, он не хочет.
– Пробормотала красотка и принесла другой уже точно для мальчиков, а потом ещё и ещё.
Мне досталась в этом спектакле роль манекена, а точнее куклы. Ведь чародейка щелчком могла творить что угодно, сделать всё быстро, но пользовалась магией очень редко. Девочкам же доставляет удовольствие лично наряжать игрушки, особенно живых кошечек и собачек. Настоящий мальчик согласившийся на такое представление это вообще здоровско! В конце концов перемерив ещё несколько одежд, было решено остановиться на коричневой кожаной курточке с коротким рукавчиком, одетой прямо на голое тело. Впрочем, кожа оказалась хорошей выделки, мягкой, не колола и не тёрла.
За штаны пришлось бороться. Мне нипочём не хотелось разоблачаться перед девочкой.
– Отвернитесь пожалуйста я сам.
– Пролепетал я, краснея, не позволяя расстегнуть ремень.
– Поду-умаешь!
– Наконец хмыкнула юная непоседа и задрав конопатый носик повернулась спиной.
Передо мной тут же появились короткие, синие штанишки с двумя помочами крест на крест. Кажется, когда-то раньше у меня были похожие. Они пришлись сразу впору. Глазомер у хозяюшки оказался точным. Когда стало ясно, что дружок решил сопротивляться, сразу подобрала то, что надо.
Закинув мои прежние шорты к футболке, мы занялись обувью. Усадив на скамеечку, на ноги выдумщица обула мне сперва чёрные мушкетёрские сапоги с блестящими голенищами выше колен, с большими брякающими на каждом шагу шпорами и звонкими подковами на каблуках. Повертевшись вокруг, феечка заставила пройтись и подпрыгнуть.
– А теперь спляшем!
– Крикнула егоза, весело сверкнув глазками.
Со всех сторон мгновенно заиграла весёлая музыка. Схватившись за руки, мы запрыгали, напевая: "Тра-та-та, тра-та-та...", - впрочем, я довольно быстро запыхался. Обувь оказалась слишком тяжёлой. Похмыкав, разглядывая как её кавалер тяжело дышит, вытирает пот, сама юная дамочка в это время подскакивала от избытка энергии, видимо не наплясавшись. Вскоре она принесла примерить другие сапожки пониже колен, жёлтого цвета, на высоком каблучке, со шнурками и бантиками.
– Это же девчачьи!
– Немедленно вырвалось у меня.
– Зато красивые!
– Парировала милашка, но глядя на моё обиженное лицо, вскоре их заменила на коричневые туфельки с загнутыми носами.
Почесав затылок, пришлось на такие согласиться. Вроде бы они должны подходить и мальчикам тоже. Неугомонная непоседа опять сама обула мне каждую ногу, заботливо проверяя не жмёт ли, не станет ли натирать? "Она нянчится так, словно играет с любимой куклой. Как бы не заставила есть печенье из глины и конфеты из камней?" - Опять пронеслось в голове. К счастью ничего подобного не случилось. Когда мы проголодались, угощались вполне нормальным супом и манной кашей.
В обед отдыхая от переодевания, я вдруг заметил, что девочка сильно повзрослела. Когда мы примеряли одежду и обувь, к внешнему виду хозяюшки присматриваться было некогда, не до того. Она постоянно скакала туда-сюда, словно мимоходом щелчком пальца изменяя свой внешний вид: наряды, причёску, расцветку платьев, волос, даже зрачков. В глазах от этого разноцветного мелькания в конце концов зарябило. Однако в расположившейся неподвижно на кресле прелестнице, произошедшая трансформация просто поразила! Правда ростом красавица стала лишь немного повыше, зато фигура изменилась разительно. За столом напротив меня сидела не ребёнок семи-восьми лет, какой она показалась при встрече, а взрослая девушка. У неё и характер стал другой, более спокойный. Барышня уже не шумела, не прыгала, как раньше, относилась ко мне не словно подружка или сестрёнка, а снисходительно и немного свысока, будто взрослый к маленькому. Это открытие опять заставило изумиться, впрочем, разум стал привыкать удивляться. Может быть оно и должно так быть? Как надлежит быть правильно я не имел никакого понятия. Память подсказывала, что очень многое встречалось раньше, но в то же самое время кое-что представлялось странным, словно в первый раз вижу и слышу. Впрочем, когда присматривался и прислушивался некоторое время, начинало казаться, как будто забыл, а теперь вспоминаю.