Малк. И когда ты её нашёл

Зыков Виталий Валерьевич

– И? – чуя неладное спросил Малк.

– И увиденное мне не понравилось, – покачала головой госпожа Леара. – Вы слишком много о себе возомнили, юноша. Таких в Канцелярии не любят… Как не любят, когда влияние службы пытаются использовать для решения собственных мелких проблем и проблемок. В том числе с Домами… Особенно с Домами! – Красавица ослепительно улыбнулась и, проведя кончиком пальца по щеке Малка, направилась к двери. – Извините, но разбирайтесь с аристократами сами. Столь проблемные сотрудники нам ненужны!

Госпожа Леара была уже в коридоре, когда до Малка, впавшего от услышанного в ступор, донеслось:

– А

ещё постарайтесь в дальнейшем не попадать в руки жандармов. Больше вас никто вытаскивать из их застенков не будет…

И на этом вторая их с госпожой Леарой встреча завершилась. Оставив Малка с полным комплектом разбитых надежд, треснувших иллюзий и оказавшихся пустышками фантазий.

Здание управления Малк покидал в полнейшем расстройстве чувств. Слишком резок был контраст между ожиданиями и реальностью, слишком многое в его «великом» плане было завязано на покровительство кажущейся всемогущей Канцелярии. Как вдруг такой удар! Принять его было сложно.

Он даже вещи свои забирал откровенно бездумно. Просто рассовал всё по карманам и подмахнул, не глядя, бумагу о получении. И лишь попытавшись сесть на рейсовый омнибус понял свою ошибку. Из действительно ценных предметов, бывших у него на момент ареста, жандармы оставили ему только гадательные кости и ключ от квартиры. Всё остальное – полторы драхмы наличных, красиво сделанное самопишущее перо, складной нож для бумаг и даже кожаный мешочек для костей, – «затерялось в закромах» управления. И никакое заступничество Канцелярии спасти от мелкого воровства его не смогло.

В итоге возвращаться домой ему пришлось пешком… Но «вишенкой на торте» данный опыт в этот день, увы, для него не стал. Финальной точкой, эффектно поставленной судьбой, оказалось прикреплённое к двери его квартиры письмо от хозяина дома. Который сообщал Малку, что по завершении месяца – то есть менее чем через две с оболами седмицы – ему следовало освободить занимаемое помещение. Был ли тому причиной всего лишь повышенный интерес к Малку со стороны сыскного управления или имелся прямой запрет сдавать ему жильё, в письме никак не объяснялось.

Молча показав бумаге неприличный жест и мысленно отправив хозяина в Пекло вместе с его коллегой с улицы Святых Защитников, Малк прошёл в комнату и, не раздеваясь, рухнул на матрац. Всё, чего сейчас требовала его нервная система, это сон. И он не видел смысла сопротивляться…

Отдых вне тюремных стен и вправду оказался лучшим лекарством. И утром Малк встал уже другим человеком. В голове у которого за время сна всё утряслось, оказалось разложено по полочкам и вернулось к прежней ясности в желаниях и целях.

Ведь по сути, ничего-то у него не изменилось. Нет покровителя и не будет? Так он вроде уже смирился с тем, что из Андалора рано или поздно придётся бежать. Под колпак к обиженным капитаном Тырхатом жандармам из сыскного управления попал? Ну бывает, многие люди годами так живут. Главное в открытую не подставляться, а там, глядишь, и обойдётся. Тем более что про отсутствие прикрытия со стороны Канцелярии кроме госпожи Леары никто ведь не знает. А значит и какое-то время Малк вполне себе «защищён». Что там дальше… Сотрудничество с Сержем, раз секретной службе он больше не интересен, теперь скорее всего будет свёрнуто? Малк и без того продолжать его не планировал…

Всё осталось по прежнему. Да, обидно, да, не получится сделать карьеру воина плаща

и кинжала, ну и что с того? Мир велик, цели определены. Осталось лишь идти к ним, подстраиваясь под изменчивые обстоятельства и невзирая на неизбежные неудачи. То есть делать всё то, что Малк делал раньше.

А раз так, прочь уныние!

Несмотря на подобные рассуждения, следующие полторы седмицы Малк провёл по большей части дома. Разве что курсы в Обществе не пропускал, ото всего остального же отказался. На работу в лечебницу больше не ходил, встречи «Стаи» игнорировал, предпочитая целиком сосредоточиться на преодолении оставшегося микроскопического разрыва, отделяющего предельную ёмкость резерва от границы в двадцать эргов. О невозможности пользоваться источником клиники он, правда, сожалел. В деле тренировок это было весьма мощное подспорье. Однако пережитое в застенках управления испытание на жизнестойкость его если не испугало, то вновь заставило задуматься о влиянии токсичных эманаций Жизни на организм. Потому как разрешив внешнюю проблему с избавлением от избытков энергии – сейчас, после прекращения тренировок в Боевом Зале, правда вновь поднимающую голову, – он кажется упустил то, как это влияет на происходящее внутри его тела. Скачком увеличившаяся выносливость и способность к восстановлению явно лишь видимая часть айсберга, наверняка полно такого, о чём он даже не догадывается. И не факт, что это неизвестное принесёт Малку пользу.

Так что его работу в клинике также следовало считать оконченной, а очередной мост за спиной – сожжёным.

В плане личных отношений тоже кое-что случилось. Через шесть дней после отправки писем с просьбой о помощи, к нему в дверь постучался курьер со значком Школы Трёх Святых. Со скучающим видом он попросил медальон Малка и, убедившись, что перед ним нужный человек, вручил так и нераспечатанное письмо из застенков сыскного управления. На словах же передав, что леди Хелавия переживает критический период в своём развитии, а потому не может отвлекаться ни на что постороннее. На попытку же Малка выяснить, кто его послал, курьер только пожал плечами и отбыл прочь.

Хотя, честно говоря, вопрос свой Малк задавал чисто по инерции. Кто именно таким образом ответил на его письмо – сама Хелавия или кто-то, кому она дозволяет распоряжаться своей корреспонденцией, – его не интересовало. Разрыв есть разрыв, а то, что он был подан в столь оскорбительной форме и возможно по чужой инициативе, дело уже десятое.

– Если бы пару месяцев назад это произошло – было бы обидно. Сейчас же… извини, подруга, попереживать на данную тему придётся когда-нибудь потом! – Вот единственное, что Малк смог сказать для себя по итогам визита курьера.

Сказал и… сосредоточился на более важных в данный момент вещах. Количество песка в часах, отмеряющих время до его конфликта с лоялистами, неудержимо сокращалось. И отвлекаться на дела сердечные сейчас было сродни самоубийству!

Одной такой крайне серьёзной вещью и стал визит Малка в храм Кетота, где он присягал не принимать сторону демонов. И поводом для посещения было вовсе не желание высказать своё недовольство тем, как жрец своей хитрой формулировкой клятвы загнал его в нынешнее безвыходное положение. Бакалавр Стихии Огня был в своём праве и добивался своих целей, точно также, как и пришедший просить помощи Малк. Если кого и стоило здесь обвинять, так это самого себя.