Малолетка
Шрифт:
— Я выхожу, отпусти девочку!
— Сначала выходи, — рявкнул Герман, а потом тихо, чтобы не услышал Леха, добавил: — Как только он покажется из-за дерева — стреляй.
Фома и Газила вскинули автоматы и взяли цель.
Алексей уже хотел сделать шаг, как вдруг Катя, слышавшая приказ главаря, закричала что было силы:
— Дядя Леша, не выходи, они тебя уб…
Герман успел зажать ее рот, но было уже поздно, Алексей выскочил на поляну, сжимая в правой руке нож, а в левой пистолет «макарова». Фома и Газила прицелились в него, и их пальцы поспешили надавить
Ослепленный, потерявший прицел Фома выстрелил и полоснул очередью правее Коновалова. Газила на долю секунды зажмурился, замешкался и так и не успел нажать на курок. Алексей на бегу поднял пистолет, открыл огонь и начал всаживать пули то в Газилу, то в Фому поочередно. Стрелял он с левой руки и исключительно в головы, потому что на обморозках были надеты бронежилеты.
Пули пробили бригадиру переносицу, выбили глаз, и он, обливаясь кровью, начал оседать на землю. При этом его автомат, зажатый в сведенных судорогой пальцах, все стрелял и стрелял. Газила рухнул ничком в сочную лесную траву.
Герман обезумел от ярости. В душе он уже праздновал победу и мысленно попрощался с амбалом и его командой. Видя внезапную смерть своих приближенных, он заревел как зверь, пригнулся, спрятался за Катей, как за живым щитом, и открыл огонь по мчащемуся к нему Лехе. От ужасного грохота возле ее уха Репутатская вскрикнула и что было силы замахала руками, пытаясь вырваться из объятий главаря. Этими своими действиями она сбила Герману прицел, его автомат дернулся, и он промахнулся. Сноп пуль пронесся над головой Лехи.
Но у Алексея в обойме кончились патроны, и он отбросил пистолет в кусты. А Катя, пытаясь освободиться, дергалась и рвалась, толкала Германа и пихала и тем самым не давала ему прицелиться в приближающегося Коновалова. Наконец Герман отшвырнул ее, она упала на траву. Герман же направил на Коновалова автомат и взял цель. Но Леха, увидев, что босс остался без живого щита, с ходу метнул в него нож. Тесак, набирая скорость, понесся к цели, а Тыча выстрелил в ответ. Однако Коновалов был в движении, и главарь в него не попал. В следующее мгновение он вновь взял прицел, и он был точен — Лехина фигура совместилась с прорезью мушки. Герман нажал на курок. Но Катя бросилась к боссу и что было силы ударила руками по стволу его автомата. Тыча повернул автомат в ее сторону, но именно в этот момент тесак достиг цели и с лету воткнулся в левый глаз Германа.
Отточенное лезвие пронзило глазное яблоко и вошло в мозг. Глаз моментально вытек на щеку и скатился по ней в траву, Тыча мотнул головой, и на его лице отразилось неподдельное изумление.
«Как, умер я, а не он?» — промелькнула в его угасающем сознании последняя мысль.
Герман дернулся, судорожно сжал кисть, и его указательный палец все-таки додавил курок до конца. Автоматный боек щелкнул, рванулся к капсюлю патрона, и прогремел выстрел. Взрыв пороха выбил пулю в ствол, и она устремилась в лесную чащу, а не в грудь Кати Репутатской.
Этот выстрел стал бы последним мгновением в ее жизни, если бы Алексей Коновалов не успел толкнуть ее рукой в плечо. Тыча рухнул спиной в большой муравейник, пристроившийся к березке.
Муравьи, раздосадованные разрушением своего жилища, набросились на обидчика, проворно облепили его, и началась зловещая трапеза.
Алексей помог Кате подняться, обнял ее и нежно поцеловал в щеку.
— Спасибо тебе, ты опять спасла мне жизнь.
— А ты мне, — улыбнулась Катя и припала губами к его давно небритой, грязной щеке.
Коновалов подошел к Демину, развязал веревку у него на запястьях, и они обнялись.
— Ну ты даешь, Леха! — восторженно вымолвил Витя, когда окончательно пришел в себя и понял, что опасность миновала.
— А ты как думал, — произнес Алексей, — я друзей в обиду никому не давал, никогда. — Он криво улыбнулся и взялся рукой за бок. Одна из германовских пуль пробила ему жировую складку на поясе, и теперь каждое движение приносило острую боль. Пуля, образовав дыру в коже, улетела в лес, а рубаха на этом месте покраснела от крови. Потом Виктор обнял и поцеловал дочку и взял ее на руки. И лишь Альфреда Репутатского никто не обнял. Он стоял у деревьев и ждал решения своей участи.
— А с этим что будем делать?
— Простите, что у меня такой … — произнесла Катя и заплакала. Она хотела добавить слово «отец», но не смогла выговорить его. Алексей погладил девочку по голове и подошел к Репе. Поглядел на него внимательно, но сказал только:
— Руки об тебя марать не хочется. — И вернулся к друзьям.
Вдруг у них за спиной зашевелились кусты и затрещали ветки. Друзья в испуге обернулись и отскочили в сторону, а Алексей мгновенно нагнулся, поднял с земли автомат Демина и направил его на звук.
— Не стреляйте, это я, — послышался хриплый бас. Из чащи, как медведь, вылез не кто иной, как Гриня Дуболомов. Голова и плечи у него были в крови, он шатался, прихрамывал на обе ноги.
— Там сзади менты, надо сматываться, — выдавил он.
— Если хочешь — валяй, а нам бежать некуда, — Алексей опустил оружие.
Гриня обвел туманным взглядом всех присутствующих и спросил:
— А где босс, Фома и остальные?
— Твоего босса муравьи съели, — Леха с улыбкой указал на тело Германа. Дуболомов посмотрел, покачал головой и добавил:
— Давно пора, а то он совсем забеспредельничался, а вот Фому и остальных жаль.
В лесу послышались голоса, сопение собак и звуки милицейских раций, и через минуту на поляну вышел вооруженный отряд из двадцати человек. Во главе его шел начальник управления по борьбе с терроризмом, полковник ФСБ Перекатов. Рядом с ним были чины поменьше и два десятка рядовых милиционеров. Алексей положил автомат на землю и подошел к друзьям.
Оперативники осмотрели место происшествия, трупы бандитов и вызвали по рации криминалистов.