Малой кровью на своей территории: 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения
Шрифт:
– Ну, зачем ты стрелял?! Последние патроны истратил, а транспорт не добыл. И что теперь? Как мы раненого командира к нашим, в госпиталь, будем транспортировать? У нас медикаментов нет, бинты кончаются. Не донесем ведь – умрет.
Оружие остальных бойцов – четыре винтовки СВТ-40 – было кучей сложено в углу поляны. Боец с пулеметом виновато оправдывался.
– Не смог я сдержаться. Как увидел, что они по нашей земле, как у себя дома раскатывают – такая злоба меня взяла, что опомнился, только когда стрелять начал. Жаль, не попал…
Сергей слушал этот диалог и невольно улыбался. Девушка, отчитывающая молоденького пограничника, почему-то напоминала ему кошку-маму, что преувеличенно сердито шипит на своего котенка-несмышленыша, воспитывая его.
– Раненого капитана я знаю. Это
Сергей посмотрел на Игоря, шепнул, чтобы тот сдвинулся в сторону и страховал, а сам, тоже сдвинувшись на пару-тройку метров в противоположную от Игоря сторону, негромко кашлянул из-за дерева.
Девушка на поляне осеклась и громко ойкнула, боец с «Дегтярем» повернулся и поднял пулемет, остальные вскочили и напружинились, развернувшись на звук.
– Стоять! – Сергей лязгнул затвором автомата и вышел на поляну. – Тем более что патронов у вас, как я только что услышал, все равно нет.
Он посмотрел на побледневшую от страха девушку и легко улыбнулся ей, затем перевел взгляд на подобравшихся для броска бойцов, с ненавистью глядевших на его немецкую форму, и сказал, не опуская автомат:
– Где-то я это уже видел. Лес, пограничники, раненый командир на самодельных носилках. Только красивой девушки там не было. Так, товарищ младший лейтенант пограничных войск?
– Так точно, товарищ лейтенант, – ответил Игорь, выходя на поляну с другой стороны от Сергея и тоже не опуская автомат.
Когда Игорь вышел на поляну, обстановка слегка разрядилась, потому что один из пограничников его узнал – видел в лицо, когда младший лейтенант перед войной приезжал в 3-ю комендатуру по делам своей заставы. Но разрядилась не до конца. Старший из боеспособных пограничников на поляне – и по возрасту, и по званию – седоусый сверхсрочник лет сорока с четырьмя треугольниками в петлицах, который и узнал Игоря, встал, оправил форму и четко доложился.
– Старшина пограничных войск НКВД Авдеев, 3-я пограничная комендатура Августовского погранотряда. Прошу представиться и объяснить, что вы тут делаете в немецкой форме.
– Игорь, принимай под командование своих коллег, объясни им, кто мы, и что мы тут делаем, только коротко, – отдал команду Сергей.
Потом повернулся к девушке, снова улыбнулся и спросил, заглянув в ее большие зеленые глаза, на дне которых страх боролся с надеждой.
– Вы врач? А как вас зовут?
И на ее кивок, а потом тихое «Таня» – облегченно улыбнулся.
– Это очень хорошо, что вы врач, потому что у нас тоже есть раненый, и весьма серьезно. Посмотрите его?
Девушка снова кивнула, Сергей подал ей руку, помог встать и, не отпуская руку, поторопил остальных:
– Собирайтесь и выходите к дороге. И побыстрее – наш раненый тоже плох, и его тоже нужно как можно скорее доставить в госпиталь. А мы с товарищем врачом пойдем вперед, может быть, она ему прямо сейчас как-нибудь помочь сможет.
Когда пограничники со своим раненым командиром погранкомендатуры вышли к дороге и увидели количество захваченной у немцев техники, они явно были поражены. Конечно, товарищ младший лейтенант Петров коротко рассказал, как их специальная диверсионная группа под командованием лейтенанта Иванова захватила грузовик, мотоциклы и уничтожила железнодорожный мост, но после горечи боев и отступлений первых дней войны увидеть белым днем, в тылу у немцев, солидную колонну техники, захваченной у врага, а рядом с ней решительных и уверенных в себе бойцов, не особо обращающих внимания на возможность появления немцев, они явно не ожидали. И Сергей видел, как на глазах расправляются усталые плечи, взгляды истощенных и измученных неопределенностью людей твердеют, вновь наливаются осознанием своей нужности и причастности к Великой армии Великой страны.
К тому времени на кузов «шнауцера» уже натянули тент, туда поместили второго раненого, врача и всех найденышей, после чего колонна тронулась, по пути глазами передового дозора подыскивая удобное место, чтобы остановиться на привал.
Найдя подходящее место с протекающим поблизости ручьем, колонну загнали в перелесок, метров на сто в сторону от дороги, замаскировали и выставили охранение. Здесь Татьяна занялась обоими ранеными уже всерьез. Летчику снова – уже тщательно – почистила раны, профессионально перевязала и вколола лекарства, что были в трофеях диверсионной группы. Раненого капитана-пограничника тоже перевязала и обколола лекарствами. Теперь шансы довезти до госпиталя живыми обоих раненых значительно возросли. Сергей издали наблюдал за ее уверенными движениями и сам себя хвалил, что при сборе трофеев уничтоженной колонны снабжения не забыли захватить медицинское имущество.
Пока шла перевязка, Сергей занимался пополнением. Выяснение их воинских специальностей порадовало – еще один пулеметчик и один снайпер (тот самый седоусый старшина-сверхсрочник). Правда, патронов к его СВТ-40 с оптическим прицелом у группы в закромах не было, но Сергей особо не расстроился. Ведь снайпер – это сам по себе меткий стрелок. А у них есть немецкие противотанковые ружья PzB-39, вот одно из них снайперу и выдали. Пулеметчику, конечно же, МГ-34, ну а остальным бойцам трофейные автоматы. Немецкой формы хватило только на трех новеньких, поэтому после обеда Сергей переформировал состав колонны. Сам он, в форме фельджандарма сел за пулемет в коляску передового мотоцикла. За ним шли остальные мотоциклы, а «шнауцер» – последним. Петров сидел в кузове тягача у заднего борта в немецкой форме и с пулеметом, контролируя тыл. Вновь прибывшие пулеметчик и старшина с ПТР, которым не хватило немецкой формы, лежали на полу кузова в готовности открытия огня с заднего борта. Также в кузове ехали раненые и врач. Остальных бойцов в немецкой форме Сергей рассадил за пулеметы в коляски мотоциклов. И колонна снова на максимальной скорости понеслась в сторону Домброво.
По дороге старшина Авдеев, все еще находясь под впечатлением от груды трофейного оружия и остальных трофеев, которыми был весьма плотно загружен «шнауцер», вновь принялся расспрашивать Игоря Петрова о подробностях боевого пути их диверсионной группы и о том, какой лейтенант Иванов командир.
– Какой лейтенант Иванов командир? Что я тебе могу сказать, старшина. Лейтенанта Иванова я и мои бойцы увидели на второй день войны, он в одиночку немецкий патруль из трех человек уничтожил, мотоцикл с пулеметом добыл, ну и трофеи с них. И при этом рассказывал об этом как о каком-то пустяке, незначительном эпизоде. Вот скажи, много ты командиров или бойцов знал, чтобы они сами, в одиночку, могли такое сделать? А он – как о пустяке. А про наш боевой путь так скажу. Два дня назад под его командованием неполный взвод солдат и один броневик немецкую моторизованную роту и два танка за 15 минут боя уничтожили, причем из наших бойцов ни одного убитого, только несколько легкораненых. День назад наша группа из шести человек, чуть дальше к границе по вот этой самой дороге, немецкую колонну снабжения уничтожила за несколько минут боя. От них нам этот грузовик и трофеи достались. Несколько минут – и колонна из пяти грузовиков умерла вся. И снова без наших потерь. Правда, немцев в той колонне немного было, всего пара десятков. В тот же день мы мост железнодорожный уничтожили, а это не меньше двух взводов охраны, пулеметы, даже зенитки по обоим концам моста стояли. Я, когда этот мост увидел, подумал тогда: «Все, конец нам. И сами поляжем, и задачу не выполним». А лейтенант Иванов так все придумал, что мы все в живых остались, а вот все немцы из охраны моста погибли, сам мост капитально разворотило, да еще и эшелон немецкий с топливом для их техники попутно уничтожили. Да если бы все командиры так войну вели, думаю, немцы бы до сих пор на границе кровью умывались, а не разъезжали бы на своих танках по нашей земле.
Вот и соображай, какой он командир. Еще вот что тебе скажу, старшина. Чувствую, неспроста ты этот разговор затеял, думаешь со своими пограничниками к нему прибиться. И мой тебе совет – проситесь к лейтенанту Иванову и держитесь за него. С ним и немцев славно бить будете, и головы понапрасну не сложите.
– А вы, товарищ младший лейтенант?
– И я тоже к нему проситься буду, даже если рядовым бойцом.
Старшина уважительно покивал головой, и разговор затих, дальше каждый думал о своем.