Мальтийская история: воспоминание о надежде
Шрифт:
– Всё равно море рядом – оно с нами, – Надэж как будто прочла мои мысли и присела на скрипучий стул, потом добавила: – Разве Вам как моряку не наскучило море? Мне кажется, Вы его должны ненавидеть: бескрайнее и скучное, и ещё – мокрое, – иронично улыбнулась.
Я сел напротив и улыбнулся в ответ:
– Море не может наскучить – оно живое, а всё живое не может быть однообразным. Можно сутками сидеть неподвижно, любуясь океаном.
– Месье Виктор, Вы романтик! – по её лицу порхала беззаботность.
Официант принёс салат из кролика
На этот раз моя знакомая была более разговорчива: она устроилась в новом для неё жилище, узнала, где рынок, но режим экономии воды подействовал на неё удручающе.
– Вместо воды, Вы можете использовать местное вино, – попытался пошутить, Надэж вежливо улыбнулась. «Шутник из меня не очень», – попрекнул себя.
Сама она оказалась, как я и предполагал, из Парижа, её отец служил в министерстве иностранных дел. Взглянул на свои руки: под ногтями виднелись несмываемые чёрные пятна от мазута. «Девушка из высшего общества. Забавно», – невесело подумал.
Невольно вспомнил утреннюю болтовню с сублейтенантом Канинхеном: возможно, ей и шёл образ Флёр-де-Лис, но вряд ли простой моряк мог стать для неё Фебом де Шатопер. Внутренний голос насмешливо подразнил меня: «Лучше ищи свою Эсмеральду!» Что я мог ему ответить? «Нелепые социальные предрассудки, которые мы сами себе создаём», – буркнул про себя. Это всё, что приходило на ум. Однако это было не самое худшее в моей знакомой.
Наша беседа не могла не коснуться цели её поездки в Триполи.
– Да, – она вздохнула. – Мой муж, Жорж, служит во французском консульстве в Триполи. Он работает там меньше года, точнее два месяца. А поженились мы за месяц до его отъезда…
Мне стало не по себе, внутри стало пусто – ощущение падения со скалы: я срывался вниз, а Надэж оставалась. Она что-то говорила, улыбалась, снова говорила, но я ничего не слышал: её губы шевелились беззвучно для меня. То смотрел на неё, то опускал глаза на бокал с вином – хотелось другого. Другого? Другого – это стакан виски, а затем второй… Но их не было – пришлось сконцентрироваться и вернуться в реальность – тоскливую реальность.
– …Вот я и села на пароход из Тулона в Триполи, – снова в моих ушах появился её голос. Она сделала паузу: – …Это Вас расстроило, месье Виктор? – на её лице появилась тревога.
Это меня расстроило? Мне стало неприятно от самого себя: потерять недавно родителей и ухаживать за милой девушкой? Во рту появился противный привкус, потянулся к бокалу и попытался смыть его вином. Вежливо улыбнулся Надэж:
– Нет, ничего, мадам. Вспомнил о родном городе, – соврал я.
– О, да! Как я Вас понимаю, – она отвернулась в сторону моря. – Знаете… – парижанка вдруг резко повернула голову в мою сторону, её широко распахнутые глаза доверчиво смотрели на меня. – Почему мы на Вы? Для Вас я просто Надэж.
Ещё минуту назад я был бы счастлив от такого предложения Надэж, но сейчас это не имело никакого значения, хотя, конечно, на моём лице появилось выражение признательности.
– Если Вы… – я запнулся. – Если ты позволишь, то для тебя я просто Виктор.
Очень хотелось добавить: «Простой моряк с торгового судна», но сдержался. Какое я имел право выливать наружу желчь разочарования? Моя знакомая ничего мне не обещала и ничем мне не обязана. И я подавил в себе эту юношескую глупость, попытавшись вести себя как можно более непринуждённо: «Надеюсь, она ничего не заметила». И вскоре снова услышал, что говорит Надэж.
– …Я уже соскучилась по Парижу, – она взглянула мне в глаза, – на этом острове камней и песчаника. Поэтому так приятно встретить здесь соотечественника.
Я сжал вилку в руке: «Ну, как же не обещала? Один только её взгляд – это уже обещание, как для альпиниста – желанная горная вершина».
– Наша квартира – в XVI округе, недалеко от Булонского леса. Мне нравилось там гулять. Сейчас там так хорошо, – она мечтательно закатила глаза, через секунду её взгляд снова вернулся ко мне. – А в Нанте есть городской парк для отдыха?
– Да, горожане отдыхают в Иль-Фейдо, пикники на лужайках, – вздохнул я: XVI округ – не для простых моряков из Нанта.
– О, да. Мы с Жоржем тоже часто устраивали пикники, – она медленно провела пальцем по столу, как будто что-то рисуя. Возможно, что-то из прошлого. Повисла пауза.
– Я познакомилась с Жоржем на работе у отца. Как-то зашла к нему передать книги из дома, а у него в кабинете сидел Жорж – по каким-то вопросам службы. Отец представил его: «Жорж Лаваль из департамента Северной Африки». Жорж был очень мил, – Надэж продолжала рисовать, слегка касаясь пальцем поверхности стола.
Такого рода воспоминания не доставляли мне никакого удовольствия, но я вежливо уточнил, поддерживая беседу:
– В документах, конечно, остаётся девичья фамилия, но почему не представляешься как мадам Лаваль?
Она посмотрела на меня, улыбнулась:
– Слишком привыкла к своей фамилии, – девушка опустила глаза на бокал вина. – Хочу оставаться независимой. Глупо? Да? – она посмотрела на меня вопросительно.
Я пожал плечами:
– Почему же глупо. Если так пойдёт дальше – женщины получат даже избирательные права.
Она беззвучно рассмеялась:
– Понимаю, что глупо … но что делать? – она развела руками, продолжая улыбаться.
Так ещё полчаса порхала наша лёгкая беседа – так могло показаться со стороны, но в моих же ушах звучал скрип старой портовой тележки, набитой рыбой. Поэтому я с облегчением покинул кафе, провожая Надэж домой. Мы шли тёмными улочками, освещаемыми скудным светом, пробивающимся сквозь решётки оконных ставней: «Почти как дома, в Нанте».
Конечно, мадам мне нравилась, даже чересчур. Но всё это должно продлиться недолго: пройдёт день, другой, и она отправится к мужу в жаркий Триполи, я её больше не увижу и скоро забуду. Она как будто подтвердила мои мысли: