Мальтийский крест
Шрифт:
Ты со мной работать собрался? Привыкай. — Вадим-первый явно нервничал, покусывал губу, взял сигару, отбросил, закурил сигарету — меньше отвлекает.
— Двойники, говоришь? Ни черта ты не соображаешь. Ты бы смог сейчас — на моё место? Владимир Ильич Ульянов-Ленин то ли для понта, то ли в порыве откровения сказал однажды: «Не могу музыку слушать. После неё людей по головке гладить хочется, а по ней — бить надо!» И мне президента в абсолютно безвыходное положение, да ещё с хамскими выходочками, ставить совсем не хотелось. А куда деваться? Ты фильм «Горячий снег» смотрел?
— Смотрел, — кивнул Секонд.
— Так вот
Им ничего. В худшем случае послушали через двадцать пять лет песню одного нашего барда: «Я маршал, посылающий на смерть».
При штурме Зееловских высот какой-то смысл в жертвах был, пусть и несоразмерный. А при атаке грозненского вокзала Майкопской бригадой в девяносто четвёртом? Да откуда тебе это знать…
Фёст махнул рукой и налил себе полстакана из бутылки, предназначавшейся президенту.
— Поэтому ни жалости, ни сочувствия у меня ни к кому не осталось. Одна надежда — президент задумается и начнёт свои обязанности как должно исполнять.
— Террором и репрессиями?
— Не бойся. Террор и репрессии я на свою совесть приму. Мне давненько уже терять нечего. Но если с нашей страной ещё хоть что-то хорошее сделать можно, я это сделаю. И плевать хотел на комментарии! В историю моё имя по-любому не войдёт.
— А хотелось бы? — провокационно спросил Секонд.
— Да вот ни на грош. Ты за свои подвиги в Москве и кресты получил, и аксельбанты. А я? И ни хрена мне не надо. Что, от Шульгина медальку «За боевые заслуги» попросить? От вашего Императора памятный значок? Так ты за меня получил, мне рядом с тобой не по делу стоять было. Мы с Ненадо и другими корниловцами во дворе пили, нам за царским столом места не хватило…
— Какие мы с тобой разные стали, — печально сказал Ляхов-второй.
— Совсем ничуть. Это тебе случайно показалось. Захотел во мне своё подобие увидеть — и увидел. Капитально при этом ошибившись. Что между нами общего, кроме одинакового генетического кода? Под пулями рядом полежали, стреляя в одну цель? Неплохо вышло, только результаты снова неодинаковые…
Фёст, прервав резкие, рвущиеся из души слова, несколько раз глубоко вздохнул. Отошёл к открытому окну, дотянул сигарету и выбросил окурок на улицу, подумав: куда же он прилетит? В ту или в другую реальность?
— И всё же ты мой брат-аналог? — спросил он, возвратившись к столу.
— Несомненно, — ответил Секонд.
— Тогда тебя не шокирует мой поступок? Я сейчас пойду в комнату к Людмиле. Попробую с ней поговорить, не как «работодатель», тобою назначенный, а просто так… Можно?
— О чём ты спрашиваешь? — удивился Секонд.
— Именно о том. Можно мне с этой девушкой повести себя как со случайно встреченным сегодня и здесь человеком? Кинофильм
— Нет, ну зачем ты опять? — Вадим-второй не столько обиделся, сколько расстроился. — Ничего ей говорить не нужно. Для неё я командир, в плане сложившихся в нашем мире обстоятельств. Ты теперь — понятно, кто. Либо она — эскорт-леди, либо ты её телохранитель. По обстановке. Вот и решайте сами…
— Понятно, — со странной интонацией ответил Фёст. — Любопытно, конечно, но и вправду, попробую сам разобраться…Ты знаешь, она мне действительно очень понравилась. Как одна похожая девушка на преддипломной практике. А, — махнул он рукой, — всё без толку! Раньше бы ты понял, сейчас наши установки слишком разошлись. Короче — ложись спать, фронте камерад. Комнат здесь даже слишком много. Иногда страшно становится.
— Чего тут не понять? — удивился Секонд. — Физически она и меня волнует точно, как тебя, раз у нас и структура личности, и гормональный набор одинаковые. Сразу не хотел говорить, себя и тебя проверял. На «Валгалле» мы с девчонками с утра до вечера общались, и на штурмполосе, и на пляже, и в музыкальном салоне. Я её сразу из всех выделил, потом тебе колоду фотографий предъявил — ты её выбрал. Я понял — что не ошибся. Значит, генетически и психофизиологически она тебе и мне больше всех подходит. Другое дело — я человек женатый, в целях самосохранения научился кое-какие рефлекторные дуги и ассоциативные цепочки отключать…
— Она-то нам, может, и подходит, а как мы ей?
— Экспериментируй, естествоиспытатель…
Фёст вошёл в отведённую Вяземской спальню, очень большую для помещения такого назначения. Кроме широкой кровати, шкафа, тумбочек и прочего там, на специальном столе, стоял не секондовского времени, а настоящий здешний компьютер. С большим жидкокристаллическим монитором, принтером и другими наворотами.
Удивительно, но Людмила освоилась с ним почти мгновенно. Наверное, брала уроки во время практики на «Валгалле». Сидела напротив экрана, бегала пальцами по клавиатуре, будто только для этого и родилась. Перед ней разворачивались то тексты из «Гугла» и «Яндекса», то фотографии и отрывки зачем-то нужных ей фильмов из здешней реальности.
Свой серый жакетик она бросила на соседний стул, а тонкий белый свитер с воротником под горло, юбка ниже колен с разрезами, серые, змеиной кожи туфельки с высоченными шпильками оставались на ней.
Ляхов обратил внимание, без которого не жить и не выжить, что два своих пистолета со всей тяжёлой сбруей (суммарно — почти три килограмма) Люда тоже сняла, но положила рядом.
Его подготовки хватило бы, чтобы длинным броском, вроде «флеш-атаки [121] », достать от двери до так небрежно оставленного оружия. Схватить, перевернуться, выстрелить!
121
Один из приёмов фехтования, от слова «стрела». Прямая, длинная, стремительная атака всем корпусом с далеко выставленной шпагой или рапирой в грудь или лицо противника. Обычно неотражаемая.