Мальтийский орден в прошлом и настоящем
Шрифт:
Сама собой напрашивается аналогия с екатерининской Россией, где дворянских отпрысков записывали в полк прямо с пеленок. Пока он воспитывался у мамок и нянек, служба шла, и к нужному моменту неоперившийся и не нюхавший пороху юнец надевал офицерскую форму и становился полноправным командиром.
С лоскутными германскими княжествами чуть более раннего времени был связан и другой обычай, появившийся в ордене на рубеже XVI—XVII вв. и лишний раз свидетельствовавший о начале морального разложения рыцарства. Как среди немецких мелкопоместных дворян была распространена практика за определенную плату посылать в армию вместо своего чада прельстившегося
Такое положение стало возможным в связи с тем, что заветной мечтой каждого члена ордена было получение какой-либо хорошей должности, которая приносила бы немалый доход ее обладателю. Одним из выгоднейших считался пост командора, дававший помимо власти прямой доступ к источнику первоначального накопления денежных средств братства, где, несмотря на строжайший контроль палаты казначейства, как теперь говорят, «возможны были варианты». Для получения этой должности по статуту необходимо было среди прочих условий участвовать в четырех военных экспедициях («караванах») и тем самым доказать, что претендент достойно послужил «делу христианства». Вот тут-то наиболее сообразительные и состоятельные члены ордена нашли лазейку: они стали покупать себе замену в лице профессионального военного, который должен был своим ратным трудом добыть доходное место для хозяина.
В XVIII век Мальта вступала во всем блеске своего возросшего могущества. Внешние признаки процветания были настолько очевидны, что никто, даже самые дальновидные и хитроумные политики, не могли бы разглядеть за ними первых симптомов упадка. А между тем времена круто менялись. В Европе медленно, но верно утверждались капиталистические отношения, складывались национальные государства, менялась и расстановка сил между странами. В этой новой обстановке Мальтийский орден превращался в анахронизм, а претензии иоаннитов на величие становились просто смешными.
В Средиземноморье ситуация также трансформировалась в неблагоприятную для рыцарей сторону. После разгрома под Веной и заключения в 1699 г. Карловицкого договора, передававшего отнятые у нее территории странам-победительницам. Османская империя резко сдает свои позиции. Правда, правящая верхушка империи все еще ищет спасения в войнах, где ее главными противниками становятся Австрия, Россия и Венеция, однако те державы, на которые делал ставку Мальтийский орден, или уходят с политической авансцены (Испания), или переориентируют свою восточную политику (Франция).
Задиристые рыцари, которые основную задачу видели в постоянном противодействии «Великому сеньору» (турецкому султану), путали все карты Парижу, имевшему серьезные торговые интересы в Турции и еще более далеко идущие внешнеполитические планы в отношении этого государства. Проблема борьбы с пиратством на море также отходила для Франции на второй план. Впрочем, госпитальеры и сами пристрастились к этому прибыльному делу, не брезгуя подчас и ограблением христианских кораблей. Начиная со второй половины XVII в. Мальта превратилась в крупный невольничий рынок.
Последней значительной военной акцией в истории, предпринятой иоаннитами, оказалось их участие в войне 1715—1718 гг. между Османской империей и Венецией за обладание Мореей (Пелопоннесом). В ходе боевых действий над Мальтой вновь возникла угроза турецкого вторжения, но волею судьбы ордену на этот раз удалось избежать осады. Этому особенно мог радоваться великий магистр Рамон Переллос-и-Рокафуль (1697—1720), который перед этим, к своему ужасу и стыду, вдруг обнаружил совершеннейшую неподготовленность острова к отражению серьезного противника.
Госпитальеры, веками жившие в постоянном напряжении, на рубеже XVII—XVIII столетий позволили себе расслабиться, словно туго скрученная, а затем отпущенная пружина. Орден, бывший действенной военной организацией, постепенно превратился в «учреждение для поддержания в праздности младших отпрысков нескольких привилегированных семейств», как несколько позже метко заметил Наполеон. Члены ордена погружаются в пиры и распутство, процветают коррупция, азартные игры и т.п. Происходит окончательное перерождение религиозной корпорации и военной республики в типичное мелкое феодальное объединение с его пороками и недостатками.
Кое-кто из великих магистров еще пытается навести на острове порядок: строятся новые форты и приводятся в порядок старые обветшавшие укрепления, расширяется торговля, принимаются законы против роскоши и развлечений. Однако процесс загнивания остановить не удается. Чем явственнее обнаруживались черты упадка, тем больше внимания уделяло руководство ордена внешним проявлениям власти и международного авторитета. Окружив себя поистине королевской пышностью, великие магистры ведут себя как принцы крови. Правление их приобретает все более автократический характер, а решения зачастую являются окончательными. Они принимают титул «его преосвященное высочество», европейские монархи именуют главу ордена не иначе как «дорогой друг и кузен» или «наш самый первый единокровный и любимейший друг и брат».
У великого магистра появляется целая свита: сенешаль, первый и второй стремянные, собственный хранитель казны, сокольничий, лесник, барабанщики, пажи, слуги, парикмахеры, секретари, хранитель гардероба, повара и пекари, среди которых был даже специалист по выпеканию черного хлеба для охотничьих собак. Соответственно увеличиваются и средства, выделяемые капитулом на содержание «его преосвященного высочества». «Для кормления и поддержания достоинства» ему выделяются отдельные командорства, отчисляется определенная доля налогов и таможенных сборов; изыскиваются и другие пути увеличения дохода, который в конце концов достигает внушительной суммы — 400 тыс. мальтийских крон.
Вслед за императорами и королями великие магистры одеваются в «королевский» мех — горностай; вначале робко, а затем как постоянный атрибут для торжественных выходов появляется корона. Одновременно разрабатывается сложный придворный церемониал. Уже не всякий рыцарь заслуживал приема у главы корпорации, как это бывало ранее. Те же, кому повезло, едва удостаивались благосклонного кивка головы, а по окончании аудиенции должны были целовать руку «его преосвященного высочества».
Разумеется, трансформация ордена произошла не за один день. Процесс этот носил постепенный и во многом скрытый характер, а возросшая помпезность образа жизни госпитальеров многими воспринималась как символ небывалого расцвета. В первой четверти XVIII в. Мальта еще котировалась на бирже международных предприятий, причем настолько, что многие страны искали в ней союзника в борьбе против загнивающей, но по-прежнему агрессивной Османской империи. К их услугам прибегают Испания и Франция; завязываются и первые отношения с Россией.