Малыш и Буйвол
Шрифт:
Рыжий Артип направлялся к городской площади, где сегодня должна была состояться большая ярмарка, посвященная пятидесятилетию Остиса, богатейшего горожанина, владельца десяти забегаловок, четырех постоялых дворов, двух игорных домов, лесопилки, кузни, винокурни, сыродельни и собственно самой базарной площади.
Рыжий Артип был профессиональным игроком. Иногда он старался играть честно. Но чаще, чтобы выиграть, приходилось чуть-чуть схитрить. Это тоже было в правилах игры – если можешь, попробуй обмани соперника. Не получилось – пеняй на себя… Последняя игра закончилась
А он хотел есть.
Последние четыре дня он питался лишь щавелем да дикими яблоками. Деньги кончились давным-давно, а продать было нечего. В деревнях, через которые он проходил, играть никто не хотел – ни в кости, ни в три карты, ни в семь камней. Потому-то Рыжий Артип недолюбливал крестьян.
Вот горожане – другое дело. У них всегда водятся деньги, и чем состоятельней горожанин, тем больше он страдает от скуки. Богатые люди любят играть. Еще больше они любят выигрывать.
Но это уж кому как повезет.
Артип на везение обычно не рассчитывал. Он надеялся только на себя.
Так было верней.
Безлюдная площадь производила мрачное впечатление. Жилых домов вокруг не было, только склады и сараи с плоскими крышами и слепыми стенами со всех сторон окружали площадь. Все подходы были завалены гниющим мусором. Длинные ряды прилавков, сколоченных из неструганных досок, пустовали. Небольшие магазинчики, запертые на засовы, выглядели брошенными. Среди всего этого запустения одинокий ветер играл обрывками ткани, птичьими перьями и клочками шерсти. Казалось – людей здесь выкосила какая-то болезнь, а те немногие, кто остался в живых, бросив все, бежали.
Рыжий Артип долго бродил по площади, отыскивая для себя подходящее местечко. Остановился рядом со свежевыстроенной виселицей, осмотрелся. Отошел в сторону. Присел на корточках возле покосившейся стены какого-то склада, широко повел руками, словно уже приглашал желающих вступить в игру. Примерился.
Место хорошее – не в самой давке, но на ходу, на виду.
Он в груде мусора отыскал кусок грязной ткани, расстелил на земле. Потом притащил большой ящик, положил на него широкую доску, соорудив подобие стола. Скрестив ноги, сел на тряпку, оперся спиной о стену. Прикрыл глаза и чутко задремал.
Город потихоньку просыпался. Был праздничный день, и люди не спешили вылезать из постелей. Мужья обнимали жен, дети прижимали к себе мягкие игрушки, пробудившиеся старики просто бездумно смотрели в потолок.
На улицах гремели колесами повозки, раздавались редкие сердитые окрики – это чужаки шли по городу. Люди из окрестных сел и деревень собирались на ярмарку. Кто-то намеревался торговать и торопился, чтобы занять место получше. Другие думали что-нибудь прикупить и тоже торопились, зная, что первым покупателям положена скидка.
А горожане не спешили. Они нежились в постелях, слушая,
Шипели гусаки, крякали утки, кудахтали куры – это крестьяне везли в больших корзинах связанных попарно птиц.
Звенел, бряцал металл – ремесленники из пригорода тащили за собой двухколесные повозки, нагруженные разной утварью, оружием, доспехами, украшениями.
Сухо перестукиваясь, ударяясь в борта, катались в телегах незакрепленные бочонки с вином и пивом.
Тонко, чуть слышно позванивали на возах драгоценные изделия из стекла…
Шум наполнял улицы. Крепли, множились людские голоса. Смех и ругань звучали все громче.
Пришлые люди торопились на ярмарку.
Рыжий Артип слышал все, что творится вокруг. Он дремал, но не терял связи с действительностью.
Когда поднявшееся солнце осветило его лицо, он открыл один глаз.
Площадь переменилась, ожила. Всюду сновали люди. Лотки были завалены грудами товаров. Кому не хватило прилавков, торговал прямо с возов. Покупателей пока было немного. Зевак еще меньше. Слишком рано – горожане не встали, а люди из дальних селений еще не подъехали.
Рыжий Артип зевнул, протер глаза. Встав, потянулся, отряхнул одежду, заправился, подпоясался потуже. Вспомнил о помятом лице, о синяках и ссадинах, пожалел, что нет пудры. Надо выглядеть как можно лучше, чтобы своим видом не отпугивать богатых ротозеев.
Меж торговых рядов сновали деловитые люди в длинных плащах, собирали с продавцов деньги, взамен выдавали маленькие клочки бумаги с печатью – разрешение на место. К Артипу никто не подходил – он стоял в стороне и ничего не собирался продавать.
Из своей небольшой сумки Артип достал кусок мела. Разлиновал широкую доску, приготовив клетчатое поле для игры в семь камней. Справа положил кости. Слева – три карты. Развел руками, поклонился, хотя рядом никого не было. Улыбнулся широко в пустоту. Поддернув штаны, сел на корточки. Положил руки перед собой.
Долго ждать не пришлось. Мимо пробегал кривоногий крестьянин, и Артип остановил его окриком:
– Друг!
Крестьянин не сразу понял, что обращаются к нему.
– Друг! – Артип подмигнул, зазвенел, заиграл голосом: – Войди в круг! Возьмем кости, бросим вместе. У кого больше, у того кошель толще. Монету поставишь, весь дом свой обставишь. Поставишь монеты две, вернешься домой на коне. Три монеты на кон – купишь в городе дом.
– Нет, не буду, – крестьянин мотнул головой. Но Артип уже заворожил его:
– Не хочешь кости бросать, карту попробуй узнать. Если скажешь, где круг – будут деньги, мой друг. Если покажешь квадрат – значит я буду рад… – приговаривая и улыбаясь, Артип ловко подхватил карты, показал крестьянину картинки – два черных квадрата и один красный круг. Бросил на доску, перевернул каждую карту рубашкой вверх, стал двигать – первую поменял со второй, третью с первой, среднюю переместил на край… Крестьянин внимательно следил за его плавными текучими движениями. – Ставь монету на кон, вернешься домой верхом. Ну-ка, скажи мой друг, где, как ты думаешь, круг?