Малыш и Буйвол
Шрифт:
Им просто повезло, что хозяин согласился взять их на это место. Ведь, когда они пришли, Буйвол был покалечен, и являл собой жалкое зрелище. Ну а Малыш никогда особенной комплекцией не отличался. И все же, осмотрев их и внимательно выслушав, хозяин решил дать им шанс.
– Два дня на пробу, – сказал он тогда, вздохнув и почесав затылок. – Если покажете себя достойно, то найму вас на всю следующую декаду. А может и дольше. До поры, пока не вернется мой постоянный вышибала.
– А что с ним? – спросил Малыш.
Хозяин
– Намяли бока в драке. Сейчас он выглядит намного хуже твоего дружка. Но лекарь говорит, что со временем оклемается…
Они показали себя достойно. В первый же день. Вечером.
Из-за чего тогда началась потасовка никто, как обычно, не заметил. Зато все заметили из-за чего она закончилась – Буйвол, выставив вперед здоровое плечо, вклинился в ряды дерущихся, разметав их по полу, а потом быстро, не давая им опомнится, одного за одним, выпинал всех на улицу. Малыш, жизнерадостно скаля зубы, любуясь действиями напарника, стоял возле выхода и придерживал дверь, пока драчуны вылетали под освежающий дождь.
А ночью, когда подсчитывалась выручка, хозяин, вздохнув по обыкновению, сказал, что такие люди ему нужны и выплатил каждому по золотому. Авансом за будущие заслуги.
Не так много, конечно, но если учесть, что еда и крыша над головой – бесплатно, то…
Малыш и Буйвол считали, что им повезло.
Только одно расстраивало Буйвола – отсутствие привычного оружия. Он никак не мог к этому привыкнуть. Без меча он чувствовал себя голым.
– Но, – утешал его Малыш, – если бы у тебя был меч, то у нашего хозяина поубавилось бы клиентов.
И Буйвол, почесывая переносицу, соглашался. Последнее время он был слишком раздражителен, излишне вспыльчив. Возможно из-за своей временной физической неполноценности. Но скорей всего из-за одолевающих неприятных мыслей. И тревожащих снов.
Не было ему покоя ни днем, ни ночью.
Под вечер народу набилось столько, что даже огонь в очаге стал задыхаться. Лица в основном были знакомые, примелькавшиеся – все жители окрестных сел, убежавшие от своих жен, чтобы с пользой провести время. Несмотря на то, что уже темнело, домой они не торопились – веселились вовсю, распевали песни, танцевали, прыгая так, что пол ходил ходуном. Лязгала медная посуда, вскипали пеной кружки. День завершился. Закончился сезон. Урожай убран, великое дело сделано – разве это не повод для праздника?
А вот сплоченную четверку посетителей, занявших место возле единственного окна, Малыш и Буйвол видели впервые. За ними-то в основном они и приглядывали. Вроде бы, ничего примечательного в незнакомцах не было – темные, в меру потрепанные одежды; кудлатые, не знающие расчески бороды; простые лица, загорелые и обветренные. Эти люди могли быть наемными рабочими, возвращающимися с заработков… Только вот глаза у них холодные. Глаза, шарящие по толпе разгулявшихся
Бывает, люди специально приходят подраться. Издалека. С короткими дубинками в рукавах и с длинными ножами в голенищах. Самые обычные люди, живущие обычной жизнью в обычных деревнях и селах. Просто вдруг однажды они начинают чувствовать, как внутри копится что-то темное, тяжелое, гнетущее. И они не находят себе места, всё валится у них из рук, всё идет наперекосяк. А потом, когда становится совсем невмоготу, они понимают, что надо выплеснуть черную злобу, осевшую в груди. И они уходят. Туда, где их никто не знает.
Бывают такие люди…
– Они мне не нравятся, – поделился Буйвол с напарникам.
Малыш стоял в специально затененном углу, свободном от мебели, и перебирал стрелы в колчане, глядя прямо перед собой. Лук покачивался у него на локте.
– Неудивительно, – усмехнулся он. – Ведь тебе нравятся невысокие брюнетки.
– Может прогнать их? – Буйвол решил не обращать внимания на сомнительные шутки товарища.
– Тогда уж точно без драки не обойдется.
– Сдается мне, драка будет в любом случае.
Малыш пожал плечами:
– Что они, дураки, по-твоему? Они же видят, что здесь все друг друга знают. Их просто разорвут.
– Может ты и прав, – согласился Буйвол, помолчав.
Входная дверь практически не закрывалась. Люди выбегали на воздух опорожниться и освежиться, возвращались осчастливленные, словно там, на улице, каждому давали по золотому. Несколько человек шумно собирались домой, пили на дорожку по последней, затягивали песню о покинутой жене, обходили всех, обнимались… Прощание затягивалось.
Хозяин не успевал разносить еду и напитки. Помощницу свою, рыжую пухлую девчушку, он отпустил домой еще в обед. И теперь с ног сбивался, обслуживая посетителей.
Когда появился монах, не заметил ни Малыш, ни Буйвол. Друзья, разойдясь по разным углам, укрывшись в тени, наблюдали за тихой четверкой незнакомцев, и совсем не обращали внимания на хлопанье двери.
И только когда взгляды бородатых чужаков сошлись на одной точке, напарники наконец-то увидели нового человека.
Молодой монах, клейменный лишь одной печатью на правой щеке, неуклюже лавируя в пляшущей толпе, пытался поймать хозяина или хоть как-то привлечь его внимание. Это было непросто.
В конце-концов монах опустился на свободное место и стал ждать, пока к нему подойдут.
Чужаки следили за ним.
Малыш и Буйвол следили за чужаками.
Наконец-то ушла компания, так долго собиравшаяся домой. Провожать ее отправились почти все, вывалились за порог, утонули в ночи.
Сразу сделалось тихо и свободно. С улицы доносились крики, несколько хриплых надорванных голосов пытались запеть. Из-за неплотно прикрытой двери тянуло стылым сквозняком – ночи стали совсем холодные.