Малыш от генерального
Шрифт:
Но себе я больше не доверяла. Говорить было опасно. Потому вместо слов направилась к кофемашине и поставила под рожок сразу две чашки.
Состояние растерянности продлилось до обеда. Оно не мешало справляться с работой. Наоборот, с бумажками и таблицами разбираться было легче – я погружалась в каждый вопрос с головой, не замечая ничего вокруг.
Но после обеда все переменилось.
Из Сочи прилетели Игнатовы, отец и сын. Ресторан на последнем этаже нашего бизнес-центра
Я поднялась наверх одной из первых. Генеральных подрядчиков мы не меняли уже несколько лет. До того как Марат раскрыл аферу Герасимова, в таких презентациях не было необходимости.
Сам Герасимов, как владелец пятипроцентного пакета акций, казался идеальным партнером. Объекты строились один за другим, и остальные акционеры вспоминали о нас лишь, когда приходил черед платить налоги с дивидендов.
Ни у кого и мысли не возникало вмешиваться в управление. И сегодня нам предстояло сделать так, чтобы все проглотили новость о смене подрядчика без паники – отметили как праздник с огромным количеством алкоголя, с шоу и без сюрпризов.
Фирма, занимавшаяся организацией банкета, расстаралась по высшему разряду. В кратчайшие сроки они нашли подходящих артистов, решили вопрос с меню и даже согласовали с помощником Игнатова каталоги. Глянцевые, яркие, они сейчас лежали на каждом столике и помогали создавать впечатление, что не мы в срочном порядке избавляемся от прежнего подрядчика, а новая компания снизошла до работы с нами.
Осталось лишь пережить это нашествие и не позволить Герасимову испортить праздник. Казалось, ничего сложного. Не первый раз в моей жизни проходили подобные мероприятия и, вероятно, не последний.
После Сочи губы вспомнили, каково это – улыбаться часами. Аромат цветов и шампанского настроил на правильный лад. И какое-то ещё незнакомое чувство заставило порхать над полом.
Я почти не замечала боли от неудобных туфель, которыми ещё в Сочи натерла ноги. Не обращала внимания на плотоядный взгляд младшего Игнатова. Беременная, невыспавшаяся, пережившая утром эротическое шоу в исполнении одного из самых красивых мужчин Северной столицы, я по-настоящему наслаждалась собственной презентацией.
Кружилась в каких-то своих облаках, чирикала, как беззаботная птичка, с акционерами, пока очередная гостья не заставила больно удариться о землю.
Она вошла в зал походкой королевы. Высокая, стройная и красивая настолько, что мужчины интуитивно стали поворачивать головы в ее сторону.
Даже если бы Герасимов решил сейчас закатить скандал, никто не обратил бы внимания на старика. Все смотрели бы только на нее. На длинные ноги. На красивое породистое лицо. На декольте, в котором можно было утонуть.
Все будто тянулись к ней. Пытались разгадать, по чью душу такое
Говорят, в прыжке с парашютом самое сложное – не приземление, не раскрытие купола, а решиться на шаг за борт.
Сейчас мне казалось, что я сделала именно этот шаг. Прыгнула, и не сама, а благодаря жесткому и неожиданному пинку инструктора.
Мой кармический инструктор точно ничего не знал о жалости. Ещё минуту назад я чувствовала себя почти счастливой, почти удачливой и красивой. А сейчас хотелось поскорее приземлиться и уползти подальше в надежное укрытие.
Вчерашний разговор с мамой не шел ни в какое сравнение. В памяти мелькали наши безумные поцелуи с Маратом, его улыбки, пошлые угрозы и горячие обещания. Я словно чувствовала его тепло. А наяву его целовала в щеку и брала под руку незнакомая роскошная женщина.
Даже Роберт не играл со мной так. Для него я была не самой идеальной, но единственной. А Марат...
Наверное, беременность и усталость все же сделали со мной свое коварное дело. Повода обижаться не было, но переносицу почему-то ломило. Новые линзы не вызывали никогда аллергии, но глаза вдруг начали слезиться.
А ведь я так радовалась, увидев утром смятое белье на офисном диване... Шутила про дресс-код... Чуть не забыла про кофе.
Наивная. Размечтавшаяся. Дура.
Впервые я ненавидела свою работу. Впервые хотелось соврать о болезни и сбежать к себе домой. Вместе с той слишком чувственной женщиной, которую я боялась, Абашев, похоже, разбудил во мне ещё и обидчивого ребёнка.
Он не знал слов «надо» и «обязанности». Он тянул к выходу из зала и требовал нажать на кнопку лифта. Ему было плевать, что подумают другие и какие наступят последствия.
Не знаю, как я справилась с этой собой. Минуты таяли мучительно долго. Чужие вопросы тянули из меня последние силы. Но, когда презентация перешла в обычную попойку и акционеры принялись поздравлять старшего Игнатова, я не сдалась и попросила водителя подать машину.
Некоторые дела нужно исполнять до конца, не слушая других и порой себя. Я хотела уйти из квартиры Абашева, и это необходимо было сделать сразу. Не охраняют боссы компаний своих помощников. Не стерегут, если не хотят чего-то кроме работы.
Раньше я об этом не думала. Потрясений было слишком много. Позволяя другим выбирать курс, плыла по течению. А сейчас, после презентации, словно шоры с глаз упали. Руки тряслись, так хотелось поскорее собрать все вещи в чемодан. Не было времени переодеться и снять туфли, так мечтала поскорее убраться из этого дома.
Со стороны я, наверное, напоминала маленькое комнатное торнадо. Сгусток из слез, злости и боли. Только когда сборы, наконец, подошли к финалу, дверь неожиданно распахнулась.