Малыш от генерального
Шрифт:
Ещё можно было утопить виновника моих страданий. Мертвецкая бледность наследнику княжеского рода точно была бы к лицу. Но эта сволочь, этот подлец словно чувствовал опасность. Вначале полдня он провел на переговорах в другом офисе. Потом час проторчал в запертом кабинете. А в обеденный перерыв, когда я уже и забыла о кровожадной мечте, настиг слишком далеко от рыбок и спасительного аквариума.
Двери лифта закрылись быстрее, чем включился мой мозг. Сигнал «SOS» тоже запоздал. Когда я поняла, с кем оказалась
– Как рабочий день? Не устала? – Внимательный взгляд карих глаз ощупал с такой внимательностью, что кожа загорелась.
– Все в порядке. Спасибо за беспокойство. У меня все хорошо.
Включить вежливую бизнес-леди оказалось не так уж просто. Сквозь дверь кабинета соседствовать с Маратом было вполне сносно. А вот на четырех квадратных метрах стало тесновато.
– Я сказал утром, что это платье тебе идет?
Он даже не улыбнулся. Спросил серьезно, будто уточнял детали завтрашней презентации.
– Да. Два раза в квартире. После того, как заставил меня сменить костюм и другое платье. А потом ещё в машине.
– Чёрт! Не запомнил. Наверное, из-за того, что в ушах звон стоял. – Чудовище сделало ко мне шаг. – Даже не знал, что ты можешь быть такой громкой.
– Если что, я еще и ударить могу. Мне руководство разрешило.
Уж чему я научилась рядом с Маратом, так это вжиматься спиной во все возможные вертикальные поверхности. Сейчас опять вжалась. Но то ли металлическая стена оказалась слишком холодной, то ли я совсем страх потеряла, колени от близости к Абашеву не подгибались и голову ничто не туманило.
– Люблю, когда ты дерзкая. – Марат резко выбросил правую руку вперед и обхватил мою шею. – Даже не представляешь, как возбуждает, – прошептал на ухо.
– Я уже вам сказала, как решать личные проблемы! Меня они не касаются. Справляйтесь сами.
– Обязательно справлюсь. И в приемной, и в своём кабинете... В этом лифте я тоже с тобой справлюсь. В какой позе предпочитаешь?
– Уверена, вы сможете справиться и без меня. Какая-нибудь желающая помочь обязательно найдется.
Абашев оказался совсем близко. Прижался губами к моей щеке, и я почувствовала, как они растягиваются в улыбку.
– Хрен я где найду такую же горячую штучку.
Подушечкой большого пальца он погладил кожу на шее... то место, где оставил свою метку.
Всего один короткий, даже ласковый жест, а меня тряхнуло. Никакая уверенность в себе, никакая обида не спасли.
– Еще злишься, маленькая? – Чудовище мазнуло губами по виску. Так свободно, будто ему кто-то позволял и мы не в лифте, куда в любой момент могут войти другие работники.
– Я вас просила оставить меня в покое.
Слова пришлось выталкивать из себя по одному. На предложение не хватало вдоха.
– Значит, злишься... – Он отшатнулся, резко ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу. – Знаю один способ, как избавиться от злости.
Я нахмурилась.
–
– Давай. Сделай себе приятно.
– Что?
Колени все же предали меня. Ноги стали ватными, и, чтобы не упасть, пришлось схватиться за поручень.
– Обещаю не прятать ни от кого эту красоту и с гордостью носить твою метку.
Нет, он точно издевался! Мучил видом загорелой шеи. Говорил таким голосом, что мурашки толпой носились по коже. И обещал...
– Вы меня с кем-то спутали. – Ума не приложу, где я взяла силы на эти слова. – Я не собираюсь вас целовать. И тем более ставить засосы.
– А что собираешься, маленькая?
Карие глаза, словно гипнотизируя, тяжелым взглядом обожгли мои губы. На колючих щеках проступили желваки.
Я каждым нервным окончанием почувствовала сумасшедшее напряжение. Сейчас от нас искрило в разы сильнее, чем ночью. Не представляю, как бы я отбивалась. Не знаю, где бы брала силы противостоять нам обоим...
Но лифт неожиданно подал сигнал об остановке, спешащие с обеда работники заполнили кабинку, как спички коробок, и я успела выскочить наружу.
Одна. Без Абашева.
Наверное, с этим можно было себя поздравить, но от облегчения я чуть не съехала по стенке на пол.
Ни свежий воздух, ни вид из холла на город не спасали. Пульс шкалил. Между ног все тянуло, будто после качественной прелюдии. А к словам «монстр» и «сволочь» находились все новые и новые синонимы.
Не готовила меня жизнь к таким потрясениям на работе. Никто и никогда не приставал так нагло и не делал подобных неприличных предложений. Даже Роберт, который имел на это право.
Уровень испорченности Абашева с каждым днем пробивал все новое дно. Но, как ни странно, больше всего меня пугал не он.
Рядом с Маратом сильнее всех я боялась себя. От его слов и жестов во мне просыпалась какая-то совершенно незнакомая женщина. Она чувствовала острее, хотела сильнее и была гораздо свободнее. Искушение дать ей волю пугало до чертиков. Как справиться с самой собой, я еще понимала, а вот как бороться с ней... терялась в догадках.
Глава 17. Хождение по краю
Аглая.
Словно по запросу специально для замечтавшихся особ, вечером произошло возвращение с небес на землю. Возвращалась я под чутким руководством мамы. Для этого не пришлось ехать домой к родителям или приглашать их в квартиру Марата. Мама справилась удаленно, по телефону.
Минут пять я выслушивала монолог о том, какая я плохая дочь. Оказалось, что после прежнего нашего разговора она волновалась, переживала, что пойму ее неправильно или обижусь. От всех этих волнений у мамы поднималось и опускалось давление. Папе приходилось таскать туда-сюда аптечку. А я, неблагодарная и бессердечная, даже не позвонила.