Малыш
Шрифт:
В этом я был полностью согласен с Глазом — загнанная в угол крыса очень опасна. Чтобы вырваться на свободу, она может напасть на противника намного больше и сильнее себя. Сам видел, как однажды храбрая крыса наскакивала на кошку, оказавшуюся у нее на пути. Прыгала, атаковала… И киска была вынуждена уступить и ретироваться.
Мы вышли к какой-то пересадочной станции. Лестницы с платформы вели сразу на три уровня — к двум линиям и торговому центру. Бывшему, разумеется. Глаз посветил лампой: «Выход к гипермаркету „Иллюзион“».
— Туда мы не пойдем, там все давно выгребли подчистую. Нам налево…
Мы спустились еще на один уровень и попали в длинный, узкий переход. Свет от лампы едва рассеивал густую, липкую темноту.
— Переход на центральную линию, — пояснил Глаз, — саму главную. Она раньше связывала военное министерство и все научные центры. По ней мы, если все нормально, и попадем в бункер.
Но далеко мы не ушли. Глаз внезапно остановился и прошептал: «Не шевелись!» Потом резко задул огонь в лампе. Нас окружила полная темнота. В тишине отчетливо было слышно, как где-то далеко капает вода.
И еще я уловил чье-то дыхание, осторожно и напряженное. Нас явно ждали. Точнее — ждал. Человек был один и прятался в самом конце перехода, за разбитым торговым автоматом. Разумеется, я не мог его видеть, но чувствовал — так же, как и Глаз.
— Малыш, — еле слышно произнес напарник, — ты можешь обезвредить этого типа? В смысле — стереть ему память?
— Попробую, — так же тихо ответил я.
Я сосредоточился и постарался уловить мысли человека, сидевшего в засаде. Черт, не получается — слишком далеко. Я мог воздействовать на человека только вблизи, и желательно, чтобы я видел, а еще лучше — касался. Но в данном случае не было ни того, ни другого.
— Не получается, — прошептал я, — надо подойти ближе.
— Хорошо, давай. Я постараюсь его отвлечь…
Я сделал несколько осторожных шажков и случайно задел какую-то банку. Она предательски загремела. Сидящий в засаде человек напрягся и стал напряженно вглядываться в темноту, стараясь уловить наше движение. И в это время Глаз зажег лампу.
Я был достаточно далеко, вне круга света, меня не было видно. Зато Глаз оказался как на ладони. Наш противник высунулся из своего укрытия и стал прицеливаться. Этого мне оказалось достаточно — я быстро залез ему в мозги и стер память. Не всю, конечно, только за последние сутки, глубже не успевал. Но и этого хватило.
Человек замер, сжимая в руках ружье: видимо, соображал, зачем он здесь и в кого собирается стрелять. Пока он размышлял, Глаз быстро преодолел разделявшее их расстояние и выстрелил. Оказывается, у него под курткой был спрятан маленький пистолет. Такие штуки, насколько я знал, называли «дамскими игрушками» — небольшого размера и мелкого калибра, чтобы удобно носить и пользоваться женщине.
Но в опытных руках и на близком расстоянии это достаточно грозное оружие. Глаз не промахнулся — пуля попала нашему противнику точно между глаз. Тот охнул и тяжело повалился на пол.
— Готов, — констатировал Глаз, снова пряча пистолет под куртку. — Спасибо, Малыш, выручил. Видишь, что этот урод для нас приготовил?
И показал на ружье.
— Хорошее, охотничье, с таким раньше на крупную дичь ходили, — определил Глаз. — И патроны с картечью. Нас с тобой одним выстрелом бы уложил, даже особо целиться не пришлось. И охнуть не успели бы…
Глаз с ненавистью пнул тело. Я присмотрелся — это был здоровый мужик в изрядно поношенной, грязной униформе со множеством карманов.
— Случайно, это не тот «дикий», что твой брат у моста караулит? — поинтересовался я.
— Похоже, — кивнул Глаз, — очень даже. Хм, странное дело. Если этот «дикий» ждал нас здесь, так кто сидит в засаде там, на станции? Еще один? Больно много… «Дикие» толпами не ходят и загоны не устраивают. Значит, кто-то еще… Ладно, разберемся, а теперь давай двигать, пока еще кто-нибудь не появился.
Глаз обыскал «дикого» и нашел в карманах пять патронов, складной нож и полупустую пачку сигарет. Все это он взял себе — боевые трофеи. Взял и ружье — пригодится.
Я полностью одобрил его действия — оружие нам не помешает, тем более что добыли мы его в честном бою. На выходе из города его можно продать подручным господина Линя (бандиты охотно покупают найденное в Старом городе оружие) или обменять на еду.
Через пару минут мы шли по туннелю в восточном направлении. Туда, где нас ждал бункер. Глаз сказал, что до него осталось километра два-три. Значит, скоро будем на месте.
Глава шестая Бункер
Если долго идти по темному туннелю, то начинает казаться, будто ничего, кроме него, не существует. Ни света, ни людей, ни шумного рынка с крикливыми торговцами… Есть только эта мрачная, давящая темнота и ватная тишина туннеля. Жуткое место!
И еще под ногами противно хлюпала какая-то жижа. Как пояснил Глаз, дожди и талые воды постепенно заполняют подземку, подтачивают бетонные стены и разрушают стальные опоры. И не далек тот день, когда перекрытия рухнут и навсегда погребут под собой все станции и туннели. Завалят тоннами земли, кирпича и бетона…
Глаз освещал путь, и мы потихоньку двигались вперед. На одной из станций пришлось обходить какие-то ржавые остовы.
— Это вагоны, — пояснил Глаз, — точнее то, что от них осталось.
Внутри полусгнивших железных скелетов было еще страшнее, чем снаружи. Вырванные с мясом панели, разбитые окна и двери, свисающая проводка… Кое-где еще остались сиденья и даже кресла с ошметками черной обивки. «Это вагоны первого класса, — кивнул на них Глаз, — в них ездили особо важные чиновники и военные». Под одним из кресел я, к своей огромной радости, обнаружил толстый научный журнал. Редкая находка!