Малышка его мечты

Соловьева Елена

Он осекся на полуслове, ожидая ее реакции. Его тело молило о продолжении того чувственного пира, что они затеяли ночью. Но Михаил не был уверен, что Маше захочется повторения. Вдруг ей не понравилось? Или прошло еще слишком мало времени с первого раза?

— Я подумаю об этом, — проговорила она.

В ее голубых глазах вспыхнули игривые огоньки. У Михаила отлегло от сердца. Она не собирается сбегать от него. Маша хочет продолжения не меньше, чем он — это ли не чудеснейшая новость?

Этим утром они вместе готовили завтрак — точнее, обед, если исходить из времени суток. После вместе искупались

в бассейне в саду, а потом там же занялись любовью. Если бы кто-то подсмотрел за этой парой, то счел бы ее самой прекрасной, самой понимающей и любящей парой на свете. Он улыбались друг другу и держались за руки. Говорили обо всем и вместе с тем ни о чем.

Только ближе к вечеру Михаил смог найти силы, чтобы ненадолго покинуть особняк.

— Мне нужно заняться делами, — проговорил он, не желая расставаться ни на секунду. — Я вернусь раньше, чем ты успеешь соскучиться. Обещаю.

Маша покачала головой.

— Не получится, — возразила она, пряча улыбку за серьезным выражением лица. — Ведь ты ещё не уехал, а я уже скучаю.

Не вызвав водителя, Михаил сам сел за руль и отправился в офис. Отложив все несрочные дела и перенеся встречи на более поздний срок, он вплотную занялся расследованием. Но от полицейских, береговой охраны и собственной службы безопасности многого добиться не удалось.

— Кто же это мог быть? — ломал голову Михаил, перебирая в голове конкурентов и врагов.

Он позвонил Майклу, но тот не ответил на вызов. Впервые в жизни! Михаил хотел было позвонить его любовнице, но вовремя вспомнил, что друг порвал с ней.

— Это какой-то заговор, — решил он.

Но даже это обстоятельство не смогло испортить ему настроения. Поручив разбираться с тайной рыбацкой лодки доверенным лицам, Михаил предупредил персонал, что берет несколько дней отгула. Ну и переполох начался в офисе! Еще бы — ведь прежде босс не позволял себе долгих отлучек.

Так прежде он и не влюблялся с такой силой, что готов был позабыть обо всем на свете.

Домой он не ехал, а практически несся, окрыленный дурманящими чувствами. Так легко и комфортно на душе ему не было давно. Он даже напевал себе под нос, подражая одному эстрадному исполнителю, пока вел авто к особняку.

Маша встречала его на крыльце.

Увидев ее в удлиненной полупрозрачной тунике и белых бриджах, Михаил почувствовал, как его собственные брюки стали тесны ему в паху. Такая бурная реакция поразила его самого. Он вел себя как дикий олень в период гона. И никак не мог заставить себя успокоиться. Одного взгляда на Машу было достаточно, чтобы привести его в полную боевую готовность.

— Я так рада тебе! — сказала Маша, обнимая его и крепко прижимаясь всем телом. — Хочешь поужинать или?..

— Или! — твердо объявил Михаил.

И, подняв ее на руки, бегом помчался на второй этаж. Ударом ноги распахнул дверь спальни, метая лишь об одном: чтобы этот восхитительный день никогда не кончался.

Глава 48

Мария

Все закрутилось так быстро, с такой немыслимой скоростью. Я так долго жила мечтала о Михаиле,

что не могла поверить в собственное счастье. В то, что действительно добилась от него ответного чувства. Нет, он не говорил еще о любви, да и я молчала. Но жизнь моя превратилась в сказку, в сбывшуюся мечту.

Днем я все еще работала, хотя Миша много раз убеждал, будто это лишнее. Будто он может содержать меня, и я ни в чем не стану нуждаться. Но для меня работа была делом принципа. Я не собиралась сидеть у него на шее, и, несмотря на то, что жила у него, получала оплату за свой скромный труд. Которую тратила, покупая разные мелочи для дома или небольшие сувениры для Миши. Он радовался скромным подаркам, как ребенок.

А сам тратился на все остальное. По вечерам мы ходили в рестораны, театры и кино. Иногда просто гуляли по пляжу. Но чаще закрывались в спальне и предавались любви чуть ли не до самого рассвета.

Результат не заставил себя долго ждать.

В то утро я почувствовала легкое головокружение и подозрительную тошноту. Решила, будто съела что-то несвежее (что, в принципе, сомнительно, учитывая, как придирчиво отбирают продукты Эрика и приходящий повар). Но так как подобное было со мною впервые, я не обратила внимания на, казалось бы, очевидные симптомы.

Но когда подобные приступы стали повторяться каждое утро, три дня подряд, заподозрила неладное. Отрицать беременность стало попросту невозможно. Первый же купленный в аптеке тест показал две полоски. Второй тоже. И даже третий.

Я не знала, радоваться мне или печалиться. С одной стороны: ребенок от любимого человека — это же так прекрасно! Но с другой: как Миша отреагирует на новость? Мы всего лишь пару раз забыли о предохранении, но в том моя вина — я была категорически против противозачаточных. И вовсе не потому, что мой отец священник настроил против. А, наверное, оттого, что подсознательно мечтала о таком результате. И когда забывала поставить новую свечу, зная, что в этот вечер мы будем близки еще раз, не обращала на это внимания.

— Хилари, у меня…

Подруга была первой, с кем я хотела поделиться новостью. Но произнести слово «проблема» у меня не повернулся язык.

— Что такое? — она отвернулась от бокалов, которые в это время протирала, и посмотрела на меня со смесью удивления и испуга. — У тебя такой бледный вид… Заболела?

Я воровато оглянулась, но в зале не осталось посетителей, а из официантов работали только мы с Хилари. Администратор вышел на улицу покурить, остальной персонал шептался о чем-то в кухне, негромко звякала посудой мойщица.

— Не совсем, — призналась я. — Понимаешь…

Хилари осмотрела меня с головы до ног, а потом как подскочит, как схватит за руки.

— Да не может быть! — радостно произнесла она. — Ты что, беременна?

Не знаю, как она догадалась, но я кивнула. И улыбнулась в ответ со всей искренностью, на которую была способна.

— Надеюсь, Миша захочет его оставить. Но даже если нет, все равно буду рожать.

Я положила ладони на еще совершенно плоский живот, понимая, как сильно люблю совсем еще незаметного малыша. Как ценю ту жизнь, что зародилась во мне. Это ли не чудо: знать, что у нашего с Мишей романа есть такое прекрасное продолжение. Продолжение нас самих.