Малышка и Карлссон
Шрифт:
Карлссон молча смотрел на него.
– А-а-а… Я угадал! – обрадовался Серело. – Викинги – они такие! Я помню! Кровавую пищу блюют… нет, клюют под окном… Кровь с мухоморами! Типа, в берсерки? Обычай?
– Да, – неожиданно согласился Карлссон.
– Ага! – еще больше обрадовался Сережа. – Я так и знал! Слышь, Карлссон, я тоже хочу! Хочу в берсерки! Хочу голубя сырьем! Карлссон, поймай мне голубя, а?
– Ты хочешь съесть голубя? – уточнил Карлссон.
– Хочу! Кровавую пищу! Ам! – Сережа
Карлссон кивнул и перепрыгнул через подоконник.
Через полминуты он вернулся, сжимая в руке голубя. Голубь был живой, но какой-то снулый. Сережа сграбастал птичку.
– А где соль? Я помню про соль! – Карлссон протянул ему солонку. Сережа щедро посолил голубя. – Может, его ощипать? – спросил он. Но Карлссона на кухне уже не было.
– Не-е… Ощипывать нельзя… – пробормотал Серега, лицо его приняло хитрое выражение. – Я по-омню! – И сунул голубиную головку в рот.
Раздался пронзительный вопль. Голубь клюнул Сережу в язык.
– Ах ты сука! – завизжал Серега. – Кусаться, Да?! – И с размаху шваркнул голубя о стену. – Карлссон! Карлссон! Он меня укусил!
Но Карлссон не появился. Зато сбежались привлеченные Сережиным криком остальные гости.
– Он меня укусил! – обиженно сообщил всем Серега, подбирая с пола оглушенного голубя. – Но мы, викинги, то есть берсерки! Никакой пощады врагу! – И вонзил зубы в голубиную шейку…
Столпившиеся в коридоре свидетели того, как Сережа посвящал сам себя в берсерки, молча взирали на ужасное зрелище.
– Ты че, живого голубя…?! – выдохнула наконец Лейка.
Серега свирепо вытаращил глаза и гордо промычал что-то невнятное. На губах у него налипли перья.
– Сдурел? – закричала Лейка. – Выплюнь немедленно!
– Ну ты прямо как Оззи Осборн, – ухмыльнулся Стасик. – Такой же маньяк.
– Может, у него бешенство? – деловито предположил Дима, не уточняя, впрочем, кого имеет в виду – несчастную птицу или своего приятеля.
У дверей раздался сдавленный стон. Наташа закатила глаза и начала оползать по стенке. Достаточно медленно, чтобы Стасик успел ее подхватить.
За Катиной спиной раздались какие-то булькающие звуки. Диана, зажав рот ладонью, устремилась в туалет. Сережа с остекленевшими глазами жевал голубиные перья.
– Во дурдом, – растерянно сказала Лейка. Кате вспомнился категорический приказ Сережиного папы не устраивать в мансарде никаких гулянок, и она впервые подумала, что Илья Всеволодович был глубоко прав.
Дима подобрал уроненного Сережей голубя и выкинул в мусорное ведро.
– Мы пойдем, наверно, – на кухню заглянул Стасик. – Наташка едва живая. Катенька, я музыку пока оставлю, ладно? А потом позвоню. Спасибо за всё.
– Не за что, – рассеянно проговорила Катя.
Однако, вечеринка. Если у них все такие… И не потанцевали.
– Я тоже пойду, – сказал Дима. – Забрать с собой этого птицееда? – указал он на оцепеневшего Сережу.
– Сделай доброй дело! – обрадовалась Лейка. – А мы тут с Катериной приберемся. – Эй, Дианка, ты там жива? – подергала она дверь ванной. Изнутри донеслись глухие рыдания.
– Она как раз перед этим с ним целовалась, – послышался из прихожей слабый голос повисшей на Стасике Наташи. – С маньяком этим, Сережкой.
Лейка со значением взглянула на Диму. Тот пожал плечами.
– Дианка, вылезай! – закричала она опять. – Он не стоит твоих слез! И вообще, сколько можно занимать сортир! Ты здесь не одна!
Диана не отзывалась. Вернее, отозвалась истерическими рыданиями.
– Дура, и дурой помрет, – прокомментировала Лейка.
Дима фыркнул и потащил к выходу невменяемого Сережу. Тот что-то мычал и рвался куда-то бежать.
Катя прошла в комнату, упала на кровать. Она чувствовала, что смертельно устала… И не сразу заметила, что на стуле у окна скромненько так сидит Карлссон.
– Фух! – Лейка плюхнулась на кровать рядом с Катей, закинула ноги на спинку. – Спровадила всех, слава Богу! Дианку на Димку повесила! Чувствуешь, какой я молодец! Пожалуй, я у тебя переночую. Поздно уже.
– Переночуй, – согласилась Катя. – А Сережа?
– Птицеед-то? – Лейка хихикнула. – Тоже выставила. Но этот не пропадет! Ему идти пять минут, а Дианке, прикинь, аж в Купчино.
– Это далеко?
– На машине – полчаса, а если на метро – то прилично. На метро они как раз успеть должны.
– А Дима где живет?
– На Комендантском. Это в другую сторону.
– А он потом как? Метро же закроют! – забеспокоилась Катя.
– Разберется как-нибудь, он же мужик! Вот если бы он меня провожал, я бы, может, его ночевать оставила. На половичке. Как ты считаешь, он симпатичный?
– Половичок?
– Димка!
– По-моему, да.
– А я… Ой, Карлссон! – Лейка быстренько опустила ноги на пол. – Я вас не заметила!
– Меня трудно заметить, я маленький, – очень серьезно сказал Карлссон.
Лейка засмеялась:
– Ну вы скажете! Маленький!
– Я, правда, маленький, – лицо Карлссона было абсолютно серьезно. – Мои родственники, Лейла, намного крупнее меня.
– Ну да, вы же швед! – вспомнила Лейка. – У вас в Швеции все такие… – она широко развела руки, – …нордические. Если не вьетнамцы! – Она снова захихикала. – Но вы-то точно не вьетнамец. От вас, Карлссон, прямо такая аура силы исходит – просто жуть! – Лейка кокетливо поправила волосы. – Просто эманация мужества! Ой, Карлссон, а может, вы меня до дома проводите?