Малышка из трущоб
Шрифт:
— Привет, — шепчет и целует меня в щеку.
Я волнуюсь, ведь нас снимают и это свидание очень похоже на настоящее. Судя по горящим глазам нефтяника, так и есть.
К нам подходит официант и разливает шампанское по бокалам. Слышится приятная мелодия скрипки. В недоумении обернулась и увидела музыканта.
— Как всё серьёзно, — смущенно пробормотал, — смущенно пробормотала, вызывая улыбку довольного «принца».
— Мне нравится твоя невинность и восторг в глазах, — произнес он, поднимая бокал. — За встречу и первый шаг?
— Первый
— А ты думала, я остановлюсь на поцелуях? — хитро спросил он, наклонившись ко мне.
Я покраснела.
— Нас снимают, — тихо напомнила я.
— Ну, так как? — не унимался мужчина.
— Рада знакомству, — скромно потупила глазки и отсалютовала бокалом.
— Э-э, — возмутился Прадов. — Это должен был быть тост на брудершафт! — он посмеивался, наслаждаясь румянцем на моём лице.
— Я не настолько невинна, — произнесла в отместку и сделала ещё глоток, с удовольствием отмечая, как меняется взгляд мужчины.
— А насколько? — томно спросил он. — Я хочу знать всё, — невозмутимо добавил он, даже не думая приступать к еде. Если он и ел, то исключительно меня. Даже боюсь представить, чем мы занимаемся в его мыслях, но точно не сидим на пляже в одежде. — О! Мне нравятся твои мысли, — усмехнулся нахал и хохотнул.
Пришлось занять рот едой, чтобы лишнего не сболтнуть и меньше отвлекаться на его провокации.
— Расскажи, у тебя были серьёзные отношения? — внезапно спросил нефтяник.
— Гм… В данный момент у меня серьёзные отношения с креветкой, которой подавилась, — ответила и продолжила есть, под смеющийся взгляд мужчины.
— Я знаю, у тебя был молодой человек, некий Кирилл, вы встречались почти полгода…
— О, он у вас тоже был? — наигранно удивилась я.
Прадов усмехнулся.
— Почему вы расстались? Он, кажется, был юристом?
— Я бы сказала, да цензура телеканала не пропустит, — улыбнулась я. — На самом деле всё прозаично. Кирилл — мой опыт. Он научил меня, как распознать измену. И знаете, я не жалею. Наши отношения были далеки от нормальных. За полгода мы почти не стали ближе, кровать не в счёт. Он удерживал меня на расстоянии, а я не понимала почему. Оказывается, парень любил разнообразия.
— Зря я спросил, — признался Прадов, деланно сердясь. — Я никогда не признаюсь, что собственник, но истории о твоих прошлых отношениях слышать не хочу, особенно в контексте с кроватью, — пробормотал он и начал есть.
Я усмехнулась. Мы выпили ещё по бокалу и Прадов пригласил меня на танец.
Мужчина подал руку, осторожно обнял меня и повел в медленном танце по кругу. Мне безумно хотелось положить голову ему на плечо, но я держалась.
— Никогда не танцевала на улице, — призналась я.
— Не на улице, — улыбнулся он. — На берегу моря. Тебе очень идёт это платье.
— Спасибо. Вы в костюме… тоже ничего, — пробормотала я.
Прадов приглушённо рассмеялся и сместил руку мне на спину: на открытый участок тела, вызывая у
— Ты так мило дрожишь, — прошептал он, обжигая щеку дыханием, и коснулся губами. — С ума меня сводишь…
— Не торопитесь с выводами, — неловко произнесла я.
Прадов внимательно заглянул в мои глаза, но возражать не стал. Мы вернулись за стол и продолжили беседу. К концу ужина, съёмочная группа собралась и погрузилась в «фургон».
— Мы не уходим? — изумилась я.
Мужчина хитро взглянул, взял меня за руку и повел к набережной.
— На берегу мы с тобой уже спали, а вот на крыше ещё нет, — усмехнулся он.
— На крыше? — удивлённо прошептала я, ощущая волнение.
— Да. Есть одно место в Ираклионе, — загадочно улыбнулся он.
Это оказалось самое волшебное место! Мы взяли с собой покрывала, сок и… бутерброды. С этой, казалось, небольшой высоты, открывается завораживающий вид на весь город, горящий огнями: на порт, на крепость и на остров. Кажется, что ничего особенного, но дух захватывает.
Мы расстелили покрывала и устроились по-турецки с бутербродами в руках. Рядом с Прадовым легко и не стыдно, он словно с другой планеты. Нефтяник ведь, а ведёт себя… Другой. Уже знакомый. Кажется, всё о нём знаю. Легко понимаю, чувствую. С ним надёжно и не страшно… С ним просто.
— Красиво, — произнесла я, улыбаясь, глядя на город.
— Да, — задумчиво согласился он, глядя на меня. — Я думал, что не смогу. Не вытяну этот проект, а теперь уверен, что справлюсь. На тебя смотрю и уверен.
— Я ничего не сделала, — тихо произнесла, опуская голову.
— Ты подаёшь мне пример и делаешь меня сильным. Ты не представляешь, как это важно для любого мужчины, — прошептал он и коснулся губами моего плеча. — Осталось четыре свидания и пять недель, которые отделяют меня от тебя.
— Всё ещё может измениться, — пробормотала я.
— Ничего не изменится, — пообещал мужчина и увлёк меня на покрывало, подложив свою руку мне под голову, а сам навис сверху. — Никогда ещё не чувствовал себя с женщиной настолько уверенно, открыто и… уязвимым. У меня нет над тобой власти, Алиса… — он провел пальцами по моему лицу и сглотнул. — Скажи, чего ты хочешь, и я дам тебе это.
— Ничего, — виновато улыбнулась, потонув в голубой бездне глаз.
Мужчина горько усмехнулся, а я потянула его на себя за отворот рубашки.
— Ну, пожалуй, только это, — и сама коснулась нежных губ.
Артём глухо застонал и углубил поцелуй. Я задыхалась, дрожала, не в силах остановить безумие. Мы целовались почти до рассвета…
С перерывами, конечно! Мы говорили. О доме, о работе. Прадов рассказал, что мечтал стать врачом, а стал нефтяником. Показал в телефоне фотографии своего предприятия и коллектива. Его фотографий в телефоне вообще не обнаружилось, а вот «гугл» выдал много информации на нефтяника. Я читала, посмеиваясь, а Прадов недовольно опровергал или подтверждал информацию.