Малышка с секретом

Абанина Анастасия

— Чем помочь? Может крупы на кашу перебрать? — смотря, на сосредоточенную над мукой и вмешивающую дрожжи, сестру спросила я.

— Угу. — буркнула не отвлекаясь Боянка и начала смешивать ингредиенты в тесто.

Я спрыгнув с лавки подошла к полки у печи, на которой в кадке матушка хранила крупу, взобравшись на скамейку, с трудом выудила с высокой полки кадку и высыпав часть крупы на стол, принялась ее перебирать.

Так мы и провели какое-то время. Все при деле.

Странно, что не кто не удивляется моей сознательности… Хотя может дети-ведуны совсем другие?… Ведь это весьма необычно, что я в три года

так себя веду и занимаюсь домашними делами… Обычным трехлеткам это не свойственно… Опять же о естественности. Вот же ж, надо было так вчера свалиться? Местная магия оказывается не совсем безобидная, как я вчера убедилась…. Тот поток проходивший через меня, был просто ужасно сильным, казалось разорвет, ведь я с трудом выдержала. Хотя может так и было нужно… Поскорее бы узнать, что тут творится и научиться это использовать… Батька с Отомашем теперь вернуться только через дней шесть или семь, а там еще парочку и новый месяц начнется… Кстати, что-то я стала замечать, что мои прикидки на дни недели не совпадают с действительностью, часто присутствует какое-то расхождение…. Может здесь в неделе дней больше? Одного же времени года нет, может и тут какая-то особенность… Нужно будет уточнить…. Хотя, что откладывать…:

— Боян, а сколько в неделе дней? — спросила я, пересыпая перебранную горстку зерен в миску.

— Девять. — ответила, не отрываясь от вымешивания, девочка.

Я немного опешив и замерев в с очередной горсткой крупы в руках, повторила:

— Сколько?

— Де-вя-ть. — по слогам, с натугой ответила Боянка, меся тесто.

— А, как так девять? Не семь? Точно? — спрашивала я.

— Точно… — ответила сестра.

Попытавшись смириться с новыми мировыми обстоятельствами, я дальше перебирая крупу, уточнила:

— А, как называются?

— Ох, ну вот сейчас прямо отвечать нужно? Не подождешь? — спросила притомившись Боянка, молотя тесто.

— Нет, давай сейчас… А то потом ты на реку убежишь и не ответишь… — сказала, со знанием дела, я.

— У Зелеслава или матушки спросишь… — пробухтела девочка.

— Нет, я потом забуду, давай щас. — не отступала я.

— Ну понедельник, вторник, тритейник, четверг, пятница, шестица, седмица, осьмица и неделя. — с остановкой после каждого слова, отвечала сестрица.

— Да, уж… — сидела я, ошалев и примеряясь с действительностью.

— Ну тут хотя бы ничего сильно сложного, наша среда — тритейник, ну и плюс три дополнительных названных по числу дня. И конец неделя. Проще простого. — думала я.

За печкой раздался шорох и к нам выскочила проснувшаяся, и перепуганная матушка. Остановившись, она увидела сидевшую за столом меня, с облегчением выдохнула и кинулась меня обнимать, и расцеловывать мои щеки.

— Слава богу мы не просыпали крупу, что я перебирала, а то потом еще и с ней возни… — размышляла я, обнимая женщину в ответ и радостно ей улыбаясь.

Матушка, натешившись здоровой и довольной мной, спросила:

— Ты как? Давно проснулась? — присаживаясь на лавку, уточнила женщина.

— Не очень, мы только корову подоить успели и все… — ответила я, прижимаясь к ней.

— Батюшки! Точно корова… — всплеснула матушка руками. — А я и забыла совсем… Вот вы хозяюшки мои… Помощницы… — говорила она, ласкова смотря на отставляющую хлеб к печи Боянку и поглаживая меня по голове.

— Зелеслав, что скотине дает? — спросила мама оглядевшись.

— Да, он тоже не так давно встал… — ответила Боянка, закидывая поленья в печь и растапливая ее.

— Ну молодцы детишки… Выручили… — довольно говорила матушка.

Я заметив, что она уже спокойна, принялась дальше перебирать крупу:

— Что сегодня делать будем? — спросила я, чтоб хоть о чем-то поговорить и отвлечь матушку от мыслей.

— Да думаю к Квасене сходим, саженцев попросим… Нужно огород поправить… А то есть не чего станет… — улыбаясь, наметила план на день женщина.

Затем встала и пошла одевать сарафан за печь, к нам-то она в одной рубахе ниже колен выскочила. Одевшись матушка вышла из-за печи, переплетая косу.

Поспав, она выглядела намного лучше. Видимо волнения на ней сильно сказались, что она так изменилась во сне, зато сейчас снова красавица.

Матушка плетя косу, пошла на улицу. Я закончила перебирать крупу, пересыпала все в миску и подвинула на ближний к Боянке край стола. Она поставив на стол котелок, плеснула в него воды, высыпала кашу, кинула в нее ложку какого-то жира и посолив, поставила в печь. Я пошла за печку, чтоб забрать свою берегиню, подойдя к кровати, подпрыгнула на нее и свесив ноги дотянулась до статуэтки. Взяла ее в руки, прижав к себе поближе поцеловала лисью мордочку, благодаря про себя. Ведь она обо мне позаботилась, иначе я бы вряд ли вчера справилась. Пройдя к своей постели, взобралась на лавку и поставила лисичку на подоконник.

— Интересно, как ее зовут? — думала я, поглаживая теплое дерево.

— Боян, а как лисичку зовут? — спросила я, копошащуюся позади меня сестру.

— А мне по чем знать? Я, что на ведающую похожа? — прикрикнула недовольно девочка. — Не мешай…

Вернулась матушка, поглядев вокруг и не найдя чем заняться, пошла застилать постель.

— Мам, а как таких лисичек зовут? — спросила я, оборачиваясь на поправляющую кровать женщину.

— Ну даже не знаю… Бабка моя ее кумой звала… А там сама решай… Можешь новое имя придумать — ответила она улыбаясь и посматривая в окно за моей спиной.

Повернувшись обратно к лисичке, я долго ее разглядывала думая, как же назвать мою спасительницу и помощницу?

— Кума… Больше на прозвище похоже, а мне хочется, чтоб у нее было имя… — размышляла я про себя, смотря в изумрудные глазки и опять провалившись в них, краем сознания услышала:

— «Василиса»… — будто шепоток или легкое дуновение ветерка.

— Мам, а Василисой можно? — решила уточнить я.

— А почему нет? — весело ответила матушка, проходя мимо меня к Боянке. — Хорошее имя…Ты ж ведающая, значит любое понравившееся подойдет…

Я посмотрев на лисичку, пробормотала:

— Ты теперь Василиса…

И в ответ на мои слова, берегиня мигнула мне изумрудами-глазок, будто одобряя.

Я удовлетворенная принятым решением, собралась отправится под яблоню и сделать гимнастику. Запускать себя не стоит, а то вчера ее так и пропустила… Хотя беготню по огороду за свинками можно считать разминкой, так что день зря не пропал.

Спрыгнув с лавки, я пошла на улицу, добравшись до своей яблони начала делать зарядку: с приседаниями, махами ног и наклонами. Позанимавшись минут пятнадцать уставшая, но благодушная, прилегла на травку, передохнуть.