Малышкина и Карлос. Магические врата
Шрифт:
Карлос сжал рукоять меча и рубанул квантовым лучом по стенке Кокона. Результат был нулевой, даже искры не посыпались.
– А-я-яй, ваша магическая светлость, – окликнул Карлоса йеруб, – смешно смотреть на вас, честное слово. Сила есть, ума не надо? Вы же настоящий маг, должны знать, что эти финтифлюшки здесь не действуют.
– Ну и как ты думаешь, почему? – спросил Карлос.
– Да потому, что все сразу в прошлое уходит! Очень я смеялся, когда вы воронку мечом порезать пытались. Вы ее чик лучиком, а порез-то в прошлом остался! А в настоящем вот они, ровные гладкие стеночки…
– По-твоему, выбраться отсюда нет никакой возможности? – спросил
– Выбраться можно в одном случае, если кто-то воронку снаружи распечатает.
«Значит, что у нас получается в итоге? – прикинул Карлос. – Шансы выбраться отсюда минимальные, потому что распечатать кокон под силу далеко не каждому встречному-поперечному. Это должен быть маг или очень высокой квалификации, или одаренный способностями. Никто не знает, что я здесь застрял, пока Эдельгард пришлет спасателей, пока найдут, от меня даже эмбриона не останется. Время поджимает!»
Карлос посмотрел на свои ладони и запястья, как будто видел их в первый раз. Из мускулистых и широких они превратились чуть ли не в детские. Такие руки были у него лет в восемнадцать, а то и раньше… А ведь он многое мог сделать этими вот руками…
В памяти услужливо всплыло воспоминание о том, как он, Карлос, стал доверенным лицом белого мага Эдельгарда, председателя Магического совета.
У Эдельгарда на хранении находился уникальный артефакт – три игральные кости, они же Кости Рока. Именно этими желто-черными кубиками две тысячи лет назад играли римские легионеры на Голгофе, а ставкой был хитон Распятого. В момент решающего броска все три кости приобрели сверхъестественную способность влиять на судьбы людей.
Владеющий ими посвященный или даже профан, не имеющий к магии никакого отношения, мог изменять жизнь любого человека. Для этого достаточно было бросить эти кубики на гладкую поверхность и загадать необходимую комбинацию чисел. В зависимости от нее изменялась судьба того человека, о ком думал в этот момент играющий. Надо ли говорить, какой опасной силой обладали Кости Рока и как важно было не допустить, чтобы они попали в руки неподготовленного человека, который мог поддаться соблазну с легкостью и одним только взмахом руки избавиться от врагов или соперников? Вот уже триста лет решением Магического совета Кости были изъяты из обращения, и пользоваться ими не смел никто, даже маги наивысшей квалификации.
Как пропали Кости, Эдельгард объяснить не мог. Сказал только, что не обошлось без шестой, запретной ступени магического воздействия. Как раз в это время Карлос увлекся моделированием событий и очень преуспел в этой колдовской науке. Зная о его таланте, Эдельгард попросил его подключиться к розыску, конечно, в строжайшей тайне. Карлос провел обряд очищения мыслей и духа, уединившись в заброшенной шахтерской штольне, и приступил к моделированию событий. Сначала он внутренним взором увидел похитителя – это был один из опальных магов, и раньше нарушавший законы. Затем, постепенно, Карлос выстроил события таким образом, что преступник испугался содеянного и вернул опасный артефакт на место.
Из штольни Карлос вышел только через три дня, шатаясь от слабости и жажды. Связавшись с Эдельгардом, он узнал, что Кости Рока вернулись на свое место. А маг-преступник лишен магической силы на двадцать пять лет.
– Это настоящий подвиг, мой мальчик! – взволнованно говорил Эдельгард. – Ты просто герой! У тебя необыкновенно сильный дух!
Вот с тех пор председатель Магического совета бесконечно доверял и благоволил Карлосу…
Корделия лежала на диване в гостиной дома на Разгуляе. На лице у нее была косметическая маска лимонного цвета, глаза залеплены кружками свежего зеленого огурца, а на губах лежал еще теплый пакетик с заваренным ромашковым чаем. На руки, намазанные кремом, были надеты хлопчатобумажные перчатки, а ноги покоились на двух подушках.
Когда Алиса вошла в комнату, ей с трудом удалось подавить улыбку – так смешно выглядела мама, будто собралась справлять Хеллоуин.
– Мам, – сказала Алиса, – я хочу тебе кое-что рассказать…
Пошевелив рукой, Корделия дала понять, что слушает.
– Ты не поверишь! Я познакомилась с Михаилом Швыровым!
– У-у? – стараясь не двигать губами, подала голос Корделия. – Угу, угу.
– Можно сегодня он придет к нам в гости и Юлька тоже? Я сбегаю в магазин, куплю что-нибудь к чаю, а то у нас даже печенье кончилось!
Корделия резко села на диване. Одной рукой она отлепила с глаз огурцы, другой подхватила упавший с губ пакетик.
– Ну ты же видишь, что я пытаюсь расслабиться! Во время маски не разговаривают! И вообще, можно заранее предупреждать, что позовешь гостей?
– Я и предупреждаю, сегодня в семь, – заметила Алиса.
– Алиса! – негодующе воскликнула Корделия. – Заранее, понимаешь, заранее! Этот твой тупой Швыров, судя по его текстам, нигилист какой-то! Он хоть умеет себя вести в приличном обществе?
– Он воспитанный, – заверила ее Алиса. – И еще он племянник бабы Ванды.
Услышав эту новость, Корделия даже подскочила на месте и подумала, что, пожалуй, надо будет устроить с Михаилом совместное чаепитие, всей семьей, хотя бы на полчасика, потом они уедут с папой на работу.
– Это он тебе сказал? – возбужденно спросила она. – Как интересно… Это меняет дело. Ну конечно, сбегай, купи что-нибудь к чаю. Денежку у папы возьми…
Юля и Швыр явились к Малышкиным в семь вечера, минута в минуту, можно сказать, с боем часов, чем заслужили молчаливое одобрение Корделии. Церемония проходила на просторной кухне Малышкиных. Кухня эта, суперсовременная и супернавороченная, была предметом гордости Корделии. Здесь, в ее епархии и святая святых, ни Алисе, ни даже Владимиру Владимировичу под страхом занудной смерти не разрешалось изменять расположение предметов. Не позволено было даже переставлять голландские стулья красного дерева, перекладывать посуду, вилки, ложки и так далее по списку. Запрет не распространялся только на космического дизайна пятирожковую люстру под потолком, но на нее и так никто из Малышкиных не покушался.
Этот дух стерильной операционной подействовал на гостей угнетающе, Швыр и Юля стали двигаться как марионетки, а когда Корделия пригласила их за накрытый Алисой стол, выпрямились на стульях с таким видом, будто им в позвоночник вставили железные спицы.
Владимир с Корделией сидели по одну сторону стола, девочки по другую. Шныр занял место в торце. Величественная Корделия с останкинским телеснобизмом страшно его раздражала и одновременно смешила, он сдерживался изо всех сил, чтобы не брякнуть чего-нибудь, как он для себя сформулировал, мимо кассы. Сначала все сидели чинно-мирно за столом и пили чай, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Потом Швыров вылил содержимое своей кружки в блюдце и начал из него прихлебывать чай так громко, что у Корделии каждый раз появлялось на лице выражение переходящего в муку страдания.