Малютка Марго
Шрифт:
Марго засмеялась невольно.
— Нет, нет, это не тот Париж… Мой — дальше… Ты, должно быть, ходил в чайную или в гостиницу, которая называется «Париж», а я жила в городе Париже. Далеко отсюда, очень, — старалась она объяснить мальчику.
— А ты что-ж это без языка сюда приехала? — заметив, наконец, что девочка неважно говорит по-русски, сердито обрушился на нее маленький швейцар.
— Как без языка? — удивилась та.
— Да нешто это язык. Ведь понять-то тебя мудрено очень.
Сказав это, мальчик громко захихикал.
Марго еще глубже уселась в кресло и стала терпеливо ожидать возвращения швейцара. Ноги, измученные ходьбой, у нее болели; глаза слипались от усталости, голова сама клонилась на грудь, сон все властнее овладевал Марго, и не прошло и пяти минут, как она захрапела на лестнице в удобном мягком кресле.
Много ли, мало ли спала девочка — она решительно не могла сообразить, когда проснулась. А проснулась она от прикосновения чьей то руки к ее плечу. Она испуганно открыла глаза.
Перед ней стоял толстый человек в одежде швейцара.
— Вы к генералу Гродовцеву, барышня? — обратился он вежливо к Марго. — Нет генерала здесь… Уехал он со всем семейством не то за границу, не то — в именье к себе… Нам неизвестно. Вернется только поздно осенью.
— Как? Как? — вырвалось у Марго. — Ведь он ждал нас к себе… Звал, приглашал… Мы нарочно ехали сюда.
— Кто ехал? — спросил, ничего не понимая, швейцар.
— Я и моя мама. Она в гувернантки была приглашена к генеральским детям… И я с ней…
— Это верно. Это я слышал, что перед отъездом ожидалась сюда француженка с дочкой. Да по дороге случилось несчастье, обе будто погибли, — так писали в газетах. Очень сожалел генерал. А дети ихние тоже… А потом взяли другую гувернантку. И недавно уехали… — закончил добродушно швейцар.
Точно гром грянул над головой Марго.
«Взяли другую гувернантку»… «Уехали»… «Вернутся только осенью», — звучали в ее ушах страшные, совсем неожиданные слова.
— Что же мне делать теперь? Куда идти? — заплакала Марго и, как бы не понимая всего ужаса своего положения, спустилась бегом с лестницы, прошла мимо озадаченного сынишки швейцара, открывшего перед ней тяжелую дверь, и вышла улицу.
Глава XXII
На безлюдной улице
Выйдя из подъезда дома, где жил генерал Гродовцев, Марго пошла направо, потом налево и прошла по какому-то длинному мосту, освещенному электрическими фонарями. По мосту взад и вперед бегали вагоны трамвая.
Длинный мост кончился. Началась набережная. Здесь было гораздо тише и глуше, нежели по ту сторону реки. Здесь и дома были не такие высокие, как там. Все чаще и чаще попадались среди каменных домов маленькие деревянные строения. Здесь и народу было куда меньше, прохожие одеты были скромно, а подчас и очень бедно.
Пройдя еще немного, малютка Марго повернула в какой-то переулок. Потянулись заборы, за ними склады дров…
У длинного полуразрушенного забора одного старого дома, Марго увидела несколько человек, сидевших на земле. От всех пахло водкой; лица у них были красные, а глаза злые, злые. Они сидели молча, как будто кого-то поджидая. Марго стало страшно.
Она поспешила пройти мимо. Кругом было так глухо, что, казалось, будто улица эта не в Петербурге, а в каком-нибудь отдаленном провинциальном городишке.
Неожиданно Марго услышала за собою слова:
— Эй, девочка, остановись-ка… Подай копеечку…
Это говорил один из сидевших на земле оборванцев, которые, заметив девочку, поднялись с своего места и пошли за ней.
— Вчера из больницы выписался, дай на лекарство копеечку… — глухо проворчал другой из них.
Испуганная француженка замерла на месте. Вокруг нее, словно из-под земли, выросла целая толпа оборванцев.
Марго совсем растерялась, долго молчала и лишь через несколько минут жалобно произнесла:
— У меня нет денег… Пустите меня…
— Ха, ха, ха! Так мы тебе и поверили! — залился хриплым смехом один оборванец. — Чтобы у такой разодетой маленькой барышни да не было ни копейки! Дудки, дудки! А это что у тебя?
— Это белье… Немножко белья, — прошептала в страхе девочка, вся холодея от ужаса.
— Для тебя, может, это немножко, а нам весьма достаточно будет. Давай сюда, мы посмотрим твой багаж, — пристал другой оборванец и выхватил у девочки сверток.
— А кстати сними-ка и пальто, барышня, куда оно тебе, а нам пригодится… — вмешалась приблизившись одна женщина.
Марго, ошеломленная, не двигалась с места, не могла проронить ни слова. А женщина, не дожидаясь, чтобы Марго исполнила ее приказание, быстро подскочила к ней и в одну минуту сорвала с Марго ее новое пальто.
— Вот так славная штучка! На три года хватит, — засмеялась она. — Не снилось моей Лизке такой обновки, ей-ей не снилось.
Но тут высокий оборванец подскочил к женщине и стал вырывать у нее из рук пальто Марго.
— С чего ты взяла, что твоя дочка носить его будет? — закричал он сердито. — Сейчас же отнесем его и продадим, а деньги поделим поровну, чтобы никому обидно не было.
— Так я и позволю!.. Так я и позволю! — упрямилась женщина. — Так и отдам!.. Я отняла пальто с девчонки, значит, оно мое и баста!
— Как бы не так. Держи карман шире!
Оборванцы жарко заспорили, продолжая вырывать пальто друг у друга. Ссорились и ругались. Ссора скоро перешла в драку…
Проходивший городовой услышал шум, остановился и подал свисток. Появился другой городовой, а затем дворник. За ним второй, третий… К забору со всех сторон бежали люди…