Малютка Марго
Шрифт:
— Ну, и барышня! Ну, и гостья! — первый опомнился Никитка. — Зверь какой-то, а не барышня. Разве можно так злиться?
— И свирепая же она, братцы, — протянул Алексаша, испуганно глядя на взволнованную Марго.
— Гляди, гляди, глазищами-то как ворочает, — крикнул Сенька-большой.
— А лопочет-то, лопочет по-свойски, ровно горохом сыплет, — вставил другой Сенька, маленький. — Такая невеличка, ростом от земли не видать, поди-ка, а сердитая, ровно большая.
— Полно, братцы, пущай ее. Слышали, мать у нее померла в крушении… так мудрено ли… — примиряюще
— Перестань сердиться, барышня, — кладя ей руку на плечо, произнес мальчик. — Мы к тебе всей душой, то-есть… а ты это в толк себе не возьмешь никак… Эх, жалость какая, по-нашему ты говорить не можешь. А вот мы…
Ванюша не успел докончить начатой фразы… Малютка Марго с новым приливом отчаяния и тоски взглянула на него своими черными глазами и, внезапно сбросив с плеча руку мальчика, стрелою кинулась из школьного палисадника по направлению к лесу…
Куда и зачем она бежит — Марго и сама не знала хорошенько, сами ноги, казалось, несли ее.
Олимпиады Львовны, которая одна могла бы остановить девочку, не было подле; ребятишки растерялись и, выпучив глаза от изумления, смотрели вслед маленькой француженке…
А малютка Марго все бежала, все мчалась, как на крыльях. Вот и лес близко… Вот добежала она до его опушки… Вот приветливо накрыли ее шатром его тенистые деревья. Девочка вбежала под их гостеприимную сень, взяла вправо, потом влево и, измученная, изнеможенная, бросилась на мягкий мох, на согретую июньским солнышком траву. И тут только она дала полную волю слезам, полную волю своему горю…
Глава X
Утешительница
Марго плакала навзрыд, громко повторяя:
— Мама! Мамочка! Зачем ты ушла от меня! Зачем оставила одну… Боже мой! Как мне тяжело без тебя, без твоей ласки. Никто не будет любить меня так, как ты. Никто, как ты, не пожалеет меня. Все здесь чужие… далекие… Мне не надо от них ничего, мне только тебя нужно, мамочка! Я так одинока, так одинока…
— Ты ошибаешься, милая девочка. Ты вовсе не так одинока, как думаешь. У тебя есть и будут друзья, которые не дадут тебя в обиду, — неожиданно услышала Марго над собою чей-то нежный голос, чью-то довольно правильную французскую речь.
Сначала Марго показалось, что она слышит все это во сне, что стоит ей только проснуться и тот, кто заговорил с нею на ее родном языке, исчезнет как дым. Она вскочила на ноги и перестала плакать.
Перед нею стояла девочка, одетая в простенькое платье, с широкополой шляпой на голове. Девочке было на вид лет 13. Она смотрела на изумленную Марго большими серыми глазами и ласково улыбалась ей.
— Кто ты? — вырвалось у Марго, не перестававшей с удивлением смотреть на девочку.
— Я — Нюра, дочь здешнего священника, отца Паисия, — ответила та и, взяв руку Марго, задержала ее ласково в своей.
— А почему же ты умеешь говорить по-французски? — снова обратилась Марго к девочке.
— А потому, что я учусь зимою в городе, в пансионе. В пансионе нас обучают и французскому,
— О, да! Ты прекрасно говоришь, — поспешила ее уверить Марго, и слезы, постепенно высыхавшие на глазах маленькой француженки, совсем исчезли.
— Я гуляла в лесу, — продолжала по-французски Нюра, — и услышала плач. Я догадалась сразу, что плачет осиротевшая бедная девочка, с матерью которой случилось такое ужасное несчастие. Учительница, с которой ты ехала, сегодня рано утром была у нас и рассказала о тебе. Нам было тебя так жаль, так ужасно жаль…
При этом Нюра обняла девочку и прижала ее к себе.
Марго опять жалобно заплакала.
Нюра дала ей выплакаться, потом заговорила снова:
— Знаешь что, миленькая? Я вряд ли сумею тебя утешить. Но если бы ты знала, как хорошо умеет утешать людское горе мой папа! Хочешь, я отведу тебя к нему? Он тебя научит, как переносить несчастие. Но он не понимает по-французски и говорит только по-русски. Но все, что он будет говорить, я тотчас все переведу тебе. И ты увидишь, как тебе сразу станет легче на душе. Пойдем сейчас к нему, да?
Вместо ответа Марго протянула Нюре ручку.
Нюра крепко и нежно сжала ее пальчики, и обе девочки бегом направились в деревню.
Глава XI
Отец Паисий. Сон малютки Марго
Домик священника стоял близ ограды церкви и кладбища. Он был окружен деревьями и весь утопал в зелени.
Когда Нюра, об руку с Марго, приближалась к крыльцу домика, на пороге его, защищая рукою глаза от солнца, стоял священник, отец Паисий, Нюрин отец. При появлении малютки Марго, он положил ей на голову свою большую тяжелую руку и, сделав знак дочери, чтобы она переводила его слова, ласково заговорил:
— Я знаю, ужасное горе случилось с тобою, крошка. Но ты должна постараться стойко перенести его. Ты должна стараться не горевать. Господь Бог любит детей. Он поддержит тебя, маленькую, в твоем несчастии и успокоит тебя. Твоя мама ушла от тебя навсегда. Но и теперь твоя мать видит тебя, следит за тобой. Каждое твое доброе дело, хороший, светлый поступок будут радовать ее… Все же дурное с твоей стороны — огорчит твою маму… Помни это, малютка, и старайся добрым поведением утешать и радовать ее.
Пока отец Паисий говорил все это, а Нюра переводила, Марго чувствовала, как с каждым новым словом, произносимым мягким голосом священника, ей становилось все легче и легче.
Отец Паисий, закончив свою речь, благословил Марго и, нагнувшись, поцеловал ее черную кудрявую головку. Потом девочку оставили обедать в гостеприимном доме священника.
Пришла Олимпиада Львовна, за которой сбегала Нюра.
Ей Марго чистосердечно рассказала об утренней своей ссоре с детьми.
— Мне очень жаль, что я была так несправедлива, — произнесла Марго, краснея. — Я с удовольствием подарила бы что-нибудь той маленькой девочке, которую я так обидела сегодня.