Мама для Одуванчика

Мишина Анна

— Да-да, я уже встаю, — с трудом вытягиваюсь, так как ощущаю ломоту во всем теле. Возможно, вчерашнее падение не прошло бесследно.

— Ты ночью-то что делал? Я не помню, когда ты пришел, — заявляет дочь, уперев кулачки в бока.

Дожился, Влад. Контроль от дочери получить не желаешь?

— Ты просто крепко спала, — невинно пожимаю плечами и натягиваю на себя джемпер. Чувствую, утро слегка прохладное.

Умываюсь с помощью дочери, которая любезно льет воду в ладони из бутылки. Мельком замечаю суетящихся учителей. Только ловлю себя на мысли, что взглядом

ищу Варю. Но ее не видно, и меня уже разбирает любопытство, куда она делась и чем занимается. Может, еще спит?

— П-а-а-ап! — дергает за руку Ася, кажется, уже окликнув меня не раз, — ты спишь еще что ли? Пойдем завтракать, — отвлекает от совершенно неуместных мыслей дочь.

— Пойдем, — направляемся с ней к сидящему у небольшого костра народу.

На поляне стоит легкий гул и шепотки. Здороваюсь с парой парней, с которыми вчера за день успели неплохо сдружиться, и всеми силами заставляю себя взять в руки тело и мысли.

Женщины сообразили и для взрослых и для детворы на ужин кашу, но у меня аппетита нет совсем. Начинает догонять предательская усталость после ночных посиделок. Поэтому просто наливаю себе кружку крепкого горячего чая и жду, пока Аська позавтракает.

Время восемь утра, и на улице стоит легкий морозец. Трава в росе, а над озером завис легкий туман.

Делаю пару глотков горячего чая с лимоном и, обводя взглядом снующих мимо, наконец-то замечаю волнующую меня учительницу. Девушка держится рядом со своей знакомой. Олей, кажется. Все в том же спортивном костюме и смешным хвостиком на голове. Черт побери, она даже утром выглядит соблазнительно.

Пытаюсь поймать взгляд Вари, но все тщетно. Она старается не смотреть в нашу сторону. Отчего становится то ли обидно, то ли неприятно на душе. Возможно, напугал ее вчера? Переступил через все рамки и определенно повел себя не как взрослый уравновешенный мужик. Даже если откинуть все преграды в виде нашего “положения” — это была первая встреча, а я уже полез с поцелуями.

Идиот.

Мне пора перестать летать в розовых облаках и приземлиться на землю.

— Пап, держи бутер, — сует мне под нос кусок хлеб с колбасой. — Ты есть-то будешь? — слышу по голосу, как ребенок становится раздраженным.

— Спасибо, — отвлекаюсь от наблюдения за девушкой, стараясь переключить все свое внимание на дочь. — Как тебе поход? Круто, правда?

— Так себе, — пожимает плечами.

— Можно будет повторить, взять Ника с собой, например. Своей семьей, — выдвигаю варианты.

— А она есть, семья эта? — хмурит бровки мой Одуванчик. — Снова окунешься в свои полеты, мамы как не было, так и нет, Ник, вечно занятый своей жизнью, и жужжащая бабушка над ухом. Прелесть, а не семья, — фыркает Ася, а мне иногда и остается только что удивляться, как быстро она выросла и как не по-детски иногда рассуждает.

— Но и ты без дела не сидишь, не забывай. У тебя лагерь, — как ни крути, виноват, но упреки со стороны — ребенка вещь малоприятная.

— Ага, и лягушка, которая, как мамочка, вокруг всех прыгает. Фу, — отворачивается от меня ребенок. А я с усердием давлю в себе желание вступиться за Варвару.

Только поругаемся, а убедить свою упрямую егозу все равно не смогу. Поэтому на этой ноте так и заканчивается наш разговор, а я снова теряю из вида Варю. Может, оно и к лучшему. Погрезил непонятно чем и хватит.

Собираем палатку, пакуем вещи. Потихоньку от лагеря остается только примятая трава и тлеющие в костре угли. Кто-то уже собирается отъезжать, распрощавшись с большой компанией. Мы с Аськой захлопываем багажник, когда появляется учительница.

— Хочу сказать всем большое спасибо за организованность и теплый прием! — говорит она, обращаясь к родителям и детям, пробегая взглядом по присутствующим, останавливая свой взгляд на мне и замирая на пару секунд. Легкая, смущенная улыбка, и снова отводит взгляд. Вот и все, что досталось тебе, Романовский. Новый букет воспоминаний в каждый новый рейс.

— Вам спасибо, Варвара Дмитриевна! — кто-то говорит из родителей. — Это была замечательная мысль.

— Да, думаю, многие не против собраться еще разок, — замечает одна из мамочек, и среди детей поднимается довольный гогот. Только моя дует щеки и заползает в машину.

— Обязательно, я подумаю над эти, — кивает Варя. — Ну, детки, тогда до завтра. В то же время жду вас в школе, — и, еще раз одарив всех своей лучезарной улыбкой, направляется к маленькой красной машинке, у которой ее ждет все та же Оля.

— Всего доброго, — отзываются взрослые.

— Не хочешь сказать спасибо? — приоткрываю дверь и обращаюсь к дочери, которая, не обращая на меня внимания, копается в телефоне.

Но в ответ тишина.

— Не хочешь, — бубню себе под нос. — Ясно.

Домой заходим около полудня. Пока я заношу вещи, Ася прошмыгивает мимо, даже не удосужившись помочь родителю. Собственно, это даже неудивительно.

Скидываю сумки в прихожей и, разувшись, направляюсь в ванную. Единственное, что сейчас хочется больше всего — это принять душ.

После душа готовлю обед и беру телефон, отвечая на звонок брата.

— Вы уже приехали? — интересуется парень.

— Да, — отвечаю коротко.

— Я тут проезжаю мимо, заскочу к вам, ставь чайник, — и отключается.

Наглость — второе счастье. И это про Никитоса.

Не успеваю я даже дойти до комнаты Аси, слышу, как хлопнула входная дверь.

— Народ, — в поле зрения появляется брат. — Чего кислые? Где одуван? Снова дуется? Сдается мне, не вдохновил ее поход, верно? — приземляется на стул на кухне. Из него, как всегда, энергия так и прет.

— И все это ты знаешь, — приземляюсь рядом. — Я вообще не знаю, чем ее можно взбудоражить.

— Своим присутствием в ее жизни, — ухмыляется этот шалопай. — И Карины.

— Еще поучи меня, — хмурюсь я, прекрасно понимая, как он прав. Дочери нужна мать, семья. А не дядька-оболтус и бабушка.

— Я, между прочим, твою дочь вижу чаще, чем ты, так что себя могу считать вторым папой. Ну, да ладно. Как все прошло? Видел учительницу? — при упоминании Вари я замечаю, как у брата загораются глаза. Что неприятно колет.