Мама для Одуванчика
Шрифт:
Мое уверенное “да” уже почти вырвалось, когда о себе напоминает другой представитель мужского пола, которого я видеть точно не рада.
— Я тебя жду-жду, куда пропала? — слышу за спиной, и именно в этот момент я готова провалиться сквозь землю. А когда мне на талию по-собственнически укладывается чужая мужская рука, сжимаюсь под вмиг посерьезневшим взглядом Владислава. Становится жутко стыдно, так, что захотелось спрятаться. Но на попытку отойти Денис только сильней приковывает к себе. Черт! Уже не кричит, а вопит мой внутренний голос.
— Простите. Всего доброго,
— В-в-всего доброго, — ком в горле не дал сказать внятно, и поэтому мои слова мужчина вряд ли услышал, уже открывая дверь машины и занимая водительское место.
Ужасная ситуация. Чем дальше, тем больше я превосхожу сама себя в своей вечной нелепости и глупости. И почему я чувствую себя сейчас такой предательницей?
— Ты какого лешего не остался в машине? — зло шиплю в сторону псевдо-жениха, ударяя ладошкой в плечо и сбрасывая с себя чужую руку, от прикосновения которой, кроме как “противно”, больше ничего не ощущаю.
— А я смотрю, что ты мило беседуешь с мужчинкой. Дай, думаю, испорчу все тебе, — ухмыляется этот наглец. — Нечего моей невестушке с левыми летчиками знакомства водить.
— Он пилот. И знаешь, что, Денис, проваливай, — морщусь и смотрю на этого самоуверенного франта, что ехидно ухмыляется, глядя мне в глаза. — Не поеду я с тобой никуда. Ты мне день портишь с самого утра. Так что дальше без меня, — разворачиваюсь на каблуках и направляюсь в сторону остановки, отирая непонятно откуда взявшуюся слезинку. Обидно ужасно.
Мерзкий день, мерзкая ситуация, мерзкий Денис!
Но меня надолго не оставляют в покое.
— Давай поговорим. У нас есть общее дело, — со мной равняется автомобиль псевдо-женишка, преследующий всю дорогу до остановки под недовольные гудки попутных машин. — Варя-я-я, хватит упрямиться. Дуешь щеки, как ребенок! — кричит мажорчик, но я упорно молчу, делая вид, что его не замечаю.
— Варя, — в конце концов устав любезничать, рычит парень и останавливается чуть впереди. Там, где остановка в принципе запрещена. И выходит на тротуар, преграждая мне путь. — Поехали. Ну, пошутил неудачно, — хмыкает он и открывает пассажирскую дверь. — Попьем кофейку и обсудим планы.
— У меня нет никаких планов на тебя, Денис! — выпаливаю зло, притормаживая. — Я тебе, кажется, это четко обозначила на ужине! Так что, думаю, нет смысла во всем этом, — стою, пряча руки за спину. — Уезжай.
Я зла. Так зла, что, кажется, меня потряхивает изнутри. Если бы не выходка Дениса, если бы я успела сказать “да” Владу, как бы повернулся этот день?
От накрывающей обиды закусываю нижнюю губу.
— Уйди с моего пути.
— Ладно тебе дуться, — вижу, что начинает не на шутку нервничать парень. — Поехали в кафе. Поговорим. Может, найдем все-таки точки соприкосновения, — снова эта ухмылка, что бесит до искр в глазах.
— Знаешь что? — нежелание разговаривать с ним меня накрывает так, что я включаю в себе маленького ребенка, топаю ногой и уже готова показать
— Что? — непонимающе смотрит на меня.
— Иди к черту! Ясно? Хочешь жениться? Найди другую, пока твоей точкой соприкосновения не стал асфальт, — и, оглядевшись по сторонам, перебегаю дорогу и скрываюсь в подземном переходе.
Глава 18. Влад
Когда расстался с Одуванчиком, на душе снова заскребли кошки. Сколько в глазах дочери печали! Я понимаю, прекрасно понимаю, как ей нас не хватает. Но пока ничего не могу сделать. Хоть мать и не раз говорила о смене работы, чтобы быть рядом с дочерью, но это не выход. Без неба я свихнусь. Но и терять дочь… палка о двух концах. В любом случае делаешь плохо кому-то. А жертвовать? Тогда на стену полезут домашние от моего присутствия.
По пути до аэропорта набираю номер Карины. Но та, как и раньше, не торопится поднимать трубку. На третьей попытке я откидываю телефон на заднее сиденье машины и в сердцах бью по рулю ладонью. И это мать? Черт возьми, сколько можно бегать от собственной дочери? Кто должен заменить ее? Моя мать? Но Асе нужна любящая женщина, которая… которая что? Что, Влад?
Каждый раз я проигрываю в разговоре со своим внутренним голосом. Каждый раз я остаюсь без ответа и ничего не могу с этим поделать.
Я то и дело все время думаю.
Паркую автомобиль на служебной парковке. Включаю сигналку и, надев фуражку, беру сумку и направляюсь в сторону терминала. Прохожу охрану и иду в кабинет Реброва.
Что там за спонсоры, которым ни свет ни заря понадобились служащие?
— Доброе утро, — не успеваю зайти в кабинет начальства, как тут же со мной здороваются присутствующие. В кабинете, помимо моего второго пилота и ещё троих из других команд, сидят двое незнакомых мне мужчин в костюмах. Видно, и есть те самые спонсоры.
— Доброе, — отвечаю на рукопожатие одного из подскочивших с места незнакомцев.
Киваю и молча обмениваюсь рукопожатиями со знакомыми парнями, у которых на лице буквально нарисована настороженность и недовольство.
— Повод для сбора таков, — начинает говорить один из партнёров авиакомпании. — Мы заключаем дополнительные соглашения с определёнными компаниями. Там очень большие работы проводятся по согласованию маршрутов. Нам хотелось бы заручиться вашим желанием работать, — говорит мужчина средних лет. С дурацкой бородкой и бегающими глазками. В костюме, не сомневаюсь, известного бренда и ботинках из крокодиловой кожи.
— А от нас что требуется? Вы извините, но у нас ещё по плану предполетные процедуры. А это время и ваши деньги, — не люблю, когда ходят вокруг да около и льют воду в уши.
— А вы кто у нас? — изгибает бровь говорящий. Словно он удивлён, что его перебивают.
— Романовский, командир экипажа.
— Так вот, командир, нам важно, чтобы ваш экипаж трудился и выкладывался на все сто процентов во благо компании. А это значит, что у вас увеличится количество вылетов. Соответственно, повысится нагрузка, — елейным голосом вещает "козлик".