Шрифт:
Стас машинально положил трубку телефона, совершенно потрясенный услышанным. Такого он не ожидал, да и не желал никогда Саше, несмотря на то, что был зол на нее. Он вообще относился к ней совсем не так, как к другим женщинам. Одно время он даже подумывал, что может стоит жениться на ней, правда, предложение сделать не успел, и, слава богу, потому что она оказалась совсем такой же, как и другие. Сколько раз до нее он уже обжигался с женщинами. Сначала, естественно, они говорили ему только о бескорыстной и нежной любви, а потом все как одна старались поскорее женить на себе. Возможно, конечно они и действительно любили его. В свои двадцать восемь лет Стас был видным мужчиной, высоким, спортивным, красивым, а еще богатым, даже можно сказать очень богатым. Жесткий по характеру, с женщинами он всегда держался очень великодушно, был ласков, дарил хорошие подарки, цветы, говорил комплименты, вот они и начинали считать его легкой добычей. В один прекрасный момент, терпения у них не хватало, и они мило смущаясь, объявляли ему о том, что ждут от него ребенка. И, понятное дело, рассчитывали, что такой благородный мужчина уж точно не бросит своего ребенка и бедную беспомощную беременную женщину. И просчитывались, потому что не знали самую страшную тайну
С тех пор он старался не думать о детях вообще и преуспел в этом. Он равнодушно смотрел на капризных и надоедливых отпрысков своих друзей, а иногда даже тихо радовался, что без этих крикунов и драчунов ему живется гораздо спокойнее.
Своих подружек он не заставлял предохраняться, просто никогда не говорил с ними об этом, а они старались использовать это как могли, время от времени делали вид, что забыли принять таблетки, или забыли их купить, и, делая вид, что ужасно боятся залететь, на самом деле с нетерпением ожидали этого. Когда очередная пассия объявляла ему о своей беременности, Стас тут же терял к ней интерес и только холодно разглядывая ее, пытался угадать, как же она на самом деле постаралась организовать эту беременность, обратилась к какому-нибудь приятелю, который ей помог, или просто собирается потом объявить ему, что у нее произошел выкидыш.
Что они на самом деле собирались делать, он так никогда и не узнавал, так как прекращал отношения немедленно и бесповоротно, и дальнейшая судьба этих аферисток его совершенно не интересовала.
Саша была единственной, о которой он время от времени вспоминал и даже жалел ее. Нет, он не жалел, что расстался с ней после того, как она как и все прочие сообщила ему, что ждет от него ребенка. Этой лжи он не мог простить и никогда бы не простил. Он жалел о том, что она пошла по этому проторенному многими другими до нее пути. Он верил, что она действительно любила его и была равнодушна к его деньгам. Она была милая, доверчивая и искренняя. И еще испуганная. В восемнадцать лет она осталась совсем одна. Какие-то все подобрались болезненные в ее семье и умерли один за другим буквально за один год. Отца своего она вообще не знала, он ушел от ее матери, когда та была еще беременна, но жила она в благополучной и интеллигентной семье. Дедушка – профессор, бабушка – кандидат наук, и мама – преподаватель английского языка обеспечивали ей вполне комфортное существование, но своей чрезмерной опекой привели к тому, что она выросла совершенно неприспособленной к самостоятельной жизни.
Возможно, они и не планировали для нее самостоятельную жизнь, а думали передать ее из рук в руки хорошему обеспеченному мужу, который будет продолжать хранить ее и лелеять, когда им придется уйти. Но жизнь распорядилась по-другому. Первой неожиданно умерла ее мать. Рак груди у нее обнаружили, когда болезнь была уже настолько запущена, что о лечении не могло быть и речи. Через полгода после смерти дочери скоропостижно скончался от инфаркта дед. Ну, а бабушка вместо того, чтобы взять себя в руки и жить до тех пор, пока внучка не будет пристроена, позволила себе тоже умереть через два месяца после смерти мужа.
Так Саша осталась одна, в огромной профессорской квартире, с небольшой по нынешним понятиям суммой денег, которые остались ей от ее родственников, и совершенно беспомощной и легкой добычей для любого афериста, которому захочется всем этим завладеть.
В общем-то, Стас считал, что ей повезло, что он познакомился с ней почти сразу же после похорон бабушки, пока еще никто другой не занялся ею, чтобы выманить у нее ее наследство. Повезло, потому что он был богат и достаточно порядочен, чтобы не обидеть, а наоборот, защитить этого ребенка. Познакомились они случайно. Стас купил квартиру в этом же доме, не для того, чтобы жить там, конечно, а просто вкладывал деньги, и однажды приехав, чтобы оценить доставшуюся ему собственность, он увидел на площадке хорошенькую юную девушку, которая с совершенно растерянным видом пыталась дозвониться в его пустую квартиру. Оказалось, что у нее потек кран, и она не зная, что делать, хотела попросить помощи у соседей, даже не заметив, что там никто не живет. Естественно, он помог ей, в благодарность она пригласила его на чай и рассказала свою историю. Понятно, он пожалел ее, но вначале даже и не думал, что между ними может что-то быть. Она показалась ему совсем ребенком, и он попытался преподать ей уроки выживания, опираясь на собственный опыт. Но вскоре понял, что это бесполезно, и решил, что будет просто помогать ей и защищать ее, пока она не найдет себе достойного с его точки зрения мужа. Он стал навещать ее примерно раз в неделю, чтобы убедиться, что у нее все в порядке. Она угощала его чаем или кофе с принесенным им же тортом, и, в конце концов, он стал подозревать, что она ничего другого готовить и не умеет. Разговаривали они обычно о музыке, живописи или литературе, других тем она, по-видимому, не знала. Еще она рассказывала ему о том, что было у них на занятиях в институте (она училась на филологическом факультете, и Стас опять-таки недоумевал, чем она собирается заниматься после его окончания, так как, по его мнению, никакой толковой работы с такой специальностью найти было невозможно). Он дал ей номер своего телефона на всякий случай, и она действительно стала звонить ему по каждому пустяку, и он даже решил сделать ей выговор, когда вдруг понял, что эта девочка влюблена в него и звонит, чтобы просто лишний раз услышать его голос. Слегка озадаченный этим открытием, он повнимательнее пригляделся к ней, и обнаружил, что она вовсе не такой уже ребенок, а разница между ними довольно терпимая – всего десять лет. Подумав, он пригласил ее в ресторан на день рождения друга и был даже растроган тем счастьем, которым мгновенно засветились ее глаза. В тот вечер он остался у нее ночевать, а еще
Но Саша сама разрушила свое счастье. Однажды утром она робко пролепетала, что ей нужно ему что-то сказать. Умудренный прежним опытом, Стас понял, что его ожидает и едва сдерживаясь, выслушал ее признание в беременности. Потом все также стараясь не выдать охватившего его бешенства, он с неприятной улыбкой объяснил ей, что этого не может быть. Все еще не веря, что все кончено, она попыталась убедить его, что ее беременность подтвердил доктор, а так как у нее никогда не было других мужчин, это может быть только его ребенок, но Стас не захотел даже слушать. Потом было много еще отвратительных сцен, когда она плакала и просила поверить ей, а он предлагал ей обратиться к настоящему отцу ее ребенка, Стас и сам не любил об этих сценах вспоминать, так как они действительно были мерзкими, но кончилось все тем, что в один прекрасный день Саша перестала плакать и гордо выпрямившись, сказала ему, что она от него уходит, но он должен пообещать ей, что, когда ребенок родится, он сделает генетическую экспертизу и вот тогда подтвердится, что ребенок его, так как ничьим больше он быть не может. Издевательски улыбаясь, он дал ей слово, что пройдет экспертизу, и она ушла к себе, презрительно отвергнув деньги, которые он ей по доброте душевной предложил.
С тех пор он ни разу в эту свою квартиру не приезжал, и они ни разу не виделись, но все-таки ему было жаль ее, и бросить ее совсем на произвол судьбы он не мог. Сам, ругая себя за слабость, он договорился с ее соседкой старушкой, что та будет приглядывать за ней и время от времени звонить ему. Когда Саша была на последних месяцах беременности, старушка якобы по доброте душевной, а не ради Стасовых денег, вообще перебралась к ней, чтобы та не оставалась одна. Когда Саше пришло время идти в роддом, старушка помогла ей добраться туда и позвонила Стасу. А потом… потом последовал звонок врача. У Саши оказалось слабое сердце, но так как она рожала в обычном городском роддоме, да еще и бесплатно, никто не удосужился, как следует осмотреть ее. Ночью после родов ей стало плохо, дежурного врача долго искали, а когда он прибежал и вызвал реанимацию, уже было поздно. Перед смертью Саша написала его, Стаса, имя, фамилию и номер телефона. Она также написала, что он отец ребенка и просила уговорить его пройти генетическую экспертизу, которая может подтвердить это.
– Я думаю, вам нужно приехать к нам. – Сказал ему врач из роддома. – Во-первых, кто-то должен заняться похоронами. Вы возьмете это на себя?
– Да, конечно, – машинально ответил Стас, все также продолжая думать о Саше, о том, как печально она распорядилась своей судьбой. – Я поручу своему секретарю, и она все организует.
– Может у нее есть какие-то родственники и им нужно сообщить?
– Видите ли, я не знаю никого из ее родственников. Близких у нее никого не было, это точно, но вы не беспокойтесь, я все сделаю.
– И еще нужно решить, что будет с ребенком. Так он ваш? – Нет, – решительно ответил Стас. – Ребенок точно не мой.
– Странно, – после паузы сказал доктор, – она была твердо уверена, что он ваш. Иначе почему бы она так настаивала на экспертизе?
Стас промолчал. Еще не хватало каждого посвящать в свою проблему.
– Ну, хорошо, – разочарованно сказал доктор. – Приезжайте, и мы с вами все решим. Меня зовут Чехов Юрий Николаевич, я заведующий отделением гинекологии и акушерства. И мой кабинет на втором этаже. Спросите, вам покажут. Так я вас жду.
Стас положил трубку и задумался. Как же так получилось, что эта девочка вдруг так глупо погибла. Ее жизнь закончилась, даже и, не успев начаться. А ведь так все хорошо начиналось. Если бы она не придумала себе эту беременность, она теперь бы была его женой, живой, здоровой и счастливой. Нет, его вины в ее смерти нет. Она сама все затеяла, надо же, какая ирония судьбы, именно в тот момент, когда он и так собирался на ней жениться. Да, он не любил ее, но чувствовал свою ответственность и хотел заботиться о ней, а она сама все испортила. Или просто у нее была такая судьба. Что ж он исполнит свой последний долг, похоронит ее рядом с ее родителями. И нечего рвать себе душу, решил он напоследок, у нее был ребенок от другого мужчины, и он не обязан был жениться на ней. Завтра он поедет в больницу и объяснит доктору, что они могут делать с этим ребенком все, что захотят. Он не его.