Мама для Совенка. Путь менталиста. Часть 4
Шрифт:
– И что вы хотите в качестве награды за идею?
– Позвольте, нам самим выбрать себе подопечного.
– Вы… Не… Смеете… - змеей шипела Майра, потом выпалила, покраснев так, что даже кончики ушей заалели: - Там будет вся первая ступень.
– Там будет алкоголь, пьяные парни и дурацкие развлечения, - безапелляционно заявил Шиль, перегораживая выход из комнаты, - и ты забыла, что мы, как твои кураторы, имеем право пресечь любые, не входящие в программу обучения, вещи.
– К жыргхве таких кураторов, -
– Ай-яй-яй, - цокнул языком Лунь, - какие слова из уст столь юной особы. Мы ведь и рот можем вымыть. С мылом!
Девчонка взглянула с ненавистью. Она успела сто раз пожалеть, что поддалась на уговоры Шестого. Его друзья оказались хуже кошмара. Майра не знала, каким образом эти трое смогли добиться «кураторства» над ней. У других, конечно, тоже появились свои кураторы, но они не носились с подопечными, как вальшгас с детенышем. Обиднее всего было то, что ее сотоварищи по комнате, ее семья, те, кому она доверяла, их поддержали.
– Они правы, ты же девчонка, - проговорил, отводя взгляд, Рамхас.
Майра поморщилась, а она еще считала его своим другом! Защищала от остальных и даже ввязалась в драку из-за его рисунков.
А теперь эти трое запрещали ей идти на праздник первого огня, а ведь он проводился специально для первого курса ближе к концу года, когда практически все курсанты обретали дар пламени. Несправедливо же! И не будет там алкоголя – если только что-то слабое и для старших. А развлечения… Она уже согласна и на дурацкие.
– Пусти, я к сестре пойду!
– толкнула Шиля в плечо. Обожгла взглядом. Подумала было надавить ментально, но вспомнила суровое лицо лорда Кайлеса, вздохнула - и рисковать не стала.
Флорана вернулась в академию в последний месяц лета. С всеми вещами.
– Если дед выгнал тебя, то и я там жить не стану! – заявила она, со злостью потроша багаж.
– Комната в общежитии есть, а закончу учебу, придумаю что-нибудь, но возвращаться не подумаю.
Майра подошла, молча обняла со спины, и сестра замерла, потом обернулась, притянула за голову к себе, прижала крепко и проговорила со слезами в голосе:
– Сиротины мы с тобой при живом деде. Но ты не бойся. Справимся. Я тебя никогда не брошу и не дам заблокировать дар. Учись и ни о чем не думай.
Майра и училась… А если бы не эти трое, так училась бы в свое удовольствие. Но нет же…
И она мысленно передразнила кураторов:
– У тебя низкие баллы по истории, надо подтянуть.
– Это что? Проваленная работа по письму? Точно ты писал, а не вальшгас лапой?
– Тринадцать баллов по медитациям? Тебе колючка к заднице прилипла? Не можешь посидеть спокойно?
Эти трое были… невыносимы. Но они не просто ругали, а помогали с занятиями, трясли домашку и объясняли понятнее некоторых учителей.
– Я провожу, - вызвался Франтех, и Майра повеселела. Добряка было несложно обмануть без всякой менталистики, так что на праздник она сегодня точно попадет. Сестра сегодня на дежурстве, но кураторы-то не в курсе. Так что ей никто не помешает осуществить задуманное. И она ускорила шаг, стремясь поскорее оказаться в общежитие женского факультета.
– Ланг, ты идешь? Давай быстрее!
Мимо с хохотом промчались ребята с ее курса. Майра проводила их завистливым взглядом… Да-а-а, им-то никто не запрещал появляться на празднике.
Что бы ни говорила Четвертая мать, жить мальчишкой оказалось в разы интереснее.
– Все, я пришел, - повернулась Майра к Франтеху.
– Я что это окна темные? – заподозрил неладное парень.
– Сестра любит вечерами заниматься медитацией, говорит, это ее успокаивает.
– А-а-а, - протянул доверчиво куратор, - ладно, тогда я пойду. А на праздник не думай соваться. Там Шестой дежурит с безмолвными. Враз найдет.
Майра сдержала рвущиеся с губ ругательства. Обмануть Шестого будет непросто, и она уже начала думать, чтобы остаться ночевать у сестры, но тут между деревьев заалели праздничные огни. Раздался грохот. Зашипело, затрещало, и решимость Майры быть хорошей девочки истаяла, точно пепел под порывом ветра.
Из окна она вылезла несколько минут спустя. Осмотрелась, но Франтеха видно не было. Ушел.
«Защитные» амулеты – следилки – оставила в комнате. На китель сверху накинула целительский халат. Пусть думают, что она из ряженных, которые участвуют в поздравлениях от факультетов. Зато в толпе ее сложнее будет узнать.
К поляне, где собирались «актеры», вышла окольным путем. Ей всего то нужна была маска. Одна маленькая маска, которая скроет от зорких глаз Шестого. В глубине души она была уверена, что он узнает ее в любом обличье, но попытаться стоило.
Это мой праздник, - убеждала сама себя, - я его заслужила.
На последнем подведении итогов наставник выделил ее имя, сказав, что она, точнее курсант Лангард, смогла достичь значительных успехов за последние месяцы. Если так и дальше пойдет, то первый курс она закончит в десятке лучших. Вот будут рожи у сокурсников, когда они узнают, кому проиграли по оценкам! Но это будет очень краткий миг славы, а дальше ее с позором выкинут из академии… Ректор был весьма убедителен. Он дал добро на обман при условии, что никто ничего не узнает, и обмен на настоящего Лангарда после Зимних праздников будет произведен без огласки.
– Вот ты где! – ее грубо схватили за руку, потянули, не давая и слово сказать, к палатке.
– Нашел вашего целителя, - отчитался старшекурсник, впихивая ее внутрь.
Майра попятилась. Ее встретил десяток глаз.
– Это не наш, - протянул, щурясь, курсант, и Майра со страхом узнала старосту третьего курса.
– Но другого нет, - возразили ему.
– Роль знаешь?
– спросил с угрозой староста, и Майра поняла, что, если не скажет «да», все зададутся вопросом, зачем она надела халат целителя, и кивнула, ощущая, как тело становится чужим, спина холодеет, а в горле образуется ком.